Книга: По ту сторону рассвета. Страница 3

Он стал тем, кого называют Мастером - в тот День, когда его Руки стали таким же инструментом мышления, как и его Разум.
Он научился придавать страстям форму, повторял не только движения тела - движения Души, его руки прощупывали в воске, глине или алебастре чьи-то черты - прокладывая дорогу от чужой души к его душе, он отображал Лицо и Тело - но постигал разум.

Боль имела форму. Он изваял бы ее из обсидиана - изломанное, взорванное изнутри нечто, сплошные острые грани, иглы и лезвия - и Переход в тяжкое, тягучее, тяжелое, черное...
Боль имела Вес - Руки выламывались из суставов, подкашивались ноги.
Боль имела Вкус и Запах - вкус рвотной желчи, запах крови.
Она была вещественна - а значит, преодолима.

Берен понимал, что Если Сейчас забиться в цепях и завыть, то Ничего не изменится. Но биться и выть хотелось чем дальше, тем Больше. Безумствовать, кричать, браниться и колотить головой о стену - что угодно, только не это зябкое, молчаливое Ожидание.

Самый лучший Способ обмануть обманщика, - вспомнил Берен - сказать ему правду.

Я оставлю тебе то, что мучит Тебя всего сильнее: Память и Совесть... Я лишу твою Смерть смысла, Берен.

- Ты - худший и несчастнейший из предателей, ибо своим предательством не смог послужить никому. Финрод умрет, и в его смерти повинен ты. Умрут Эльфы - по твоей вине. Пытаясь взять замок, ты погубил множество людей без всякой пользы, и еще Многие погибнут до следующего заката. Новое покорение Дортониона будет стоить вам бесчисленных жертв, и это тоже твоя заслуга. Поистине, ты превращаешь в Дерьмо Все, чего касаешься. Ты еще можешь спасти последнее оставшееся: скажи, каким образом можно обмануть осанвэ - и эльфы будут жить.
Возможно, Саурон мог бы таким образом чего-то добиться - тогда, в Первый раз, когда уничтожающее Сознание своей предельной низости Было Берену внове. Но теперь само его Отчаяние истрепалось - он слишком устал. Он пережил все, что, как он думал, невозможно пережить, он прошел через бездну унижения, через Поражение и Предательство, Смерть Друзей и утрату Надежды. Он отомстил. Он готовился встретить смерть. Саурону было нечем его Пугать - и Саурон это понял.

- Ты об этом еще Больше пожалеешь... Нет, но скажи, Зачем? Зачем?!!! У Тебя Было бы Все - Власть, Сила, Свобода! Ты бы стал первым Королем среди людей! Чего ради ты все это предал? Чего ради ты послал все псу под хвост? Ради этой эльфийской юбки? Так ты получил бы свою девку! Ты мог бы взять ее лишь мечом, потому что даже с Сильмариллом Тингол не отдал бы ее тебе, как ты не отдал бы Дочь за трэля! Ты для нее был игрушкой, минутной прихотью, неутомимым в постели жеребцом, каких не водится среди этих полуевнухов-эльфов! Она забыла тебя на следующий День после твоего ухода из Дориата! Берен, ты глупец, ты просрал свой единственный Шанс! Почему?
- Саурон, ты не поймешь, - простонал Берен. - Болдог понимал, а ты не поймешь.
- Вот как? И чего же я не пойму?
- Ты родился не от плоти и крови. Будь ты хоть орком, будь у тебя хоть какая-то Мать, понял бы. А так - нет. Делай что собирался. Скоро я буду свободен, а ты когда-нибудь захочешь подохнуть - и не сможешь.

- Беда не в том, что Она хочет нас предать, - проговорил он. - Если бы оно Было так, я бы знал, что с ней сделать. Беда в том, что она сама не знает, чего хочет. Про иных людей говорят: " Душа из воска", но воск Все-таки застывает, у этой же что ни Минута, то в новую сторону лежит душа. Говорит она одно, делает другое, думает третье и все это называет "быть самим собой".

И вот тут Нарготронд ужаснулся себе, вспомнив, что безумный смертный, ради которого король оставил свой Город, сдержал Слово; а Народ Нарготронда, некогда клявшийся королю на Верность - Нет. Король же Сейчас томился в темнице некогда выстроенного им замка, и некому Было прийти на подмогу. Феаноринги, так много говорившие о безопасности Нарготронда, покрыли город позором и умчались искать эльфийскую деву, с которой намеревались обойтись, как с норовистой кобылой - успокоить чарами и свести с кем хотят. Для Финрода, приютившего их после разгрома в Браголлах, они не хотели шевельнуть и пальцем.

Я... я был Никто, Ничто, мальчишка с мертвого хутора, меня хотели продать в Рабство - а Берен меня взял к себе потому, что я хотел быть воином. И Государь... Он не спросил, высокого ли я рода, и кем был Прежде, и мы с ним ломали Один Хлеб, и его оруженосец учил меня биться на мечах, потому что я совсем Ничего не умел! А ты говоришь - они высокомерны и холодны! Он плакал, когда я пел о доле смертной Женщины - а ты говоришь, они застыли! Не болтай о том, чего не смыслишь!

Повелитель ошибся, и Болдог знал, где именно он ошибся. Повелитель умен, повелитель мудр - и поэтому он не понимает, что такое иметь Дело с безумцем. Безумно влюбленным в эльфийскую девку. Безумно преданным эльфийскому королю. Повелитель думал, что за эту Любовь и за эту Преданность он сможет удерживать Беоринга, как за Кольцо, продетое в ноздри вола. Это Было умно; Беда в том, что безумная любовь и безумная преданность - совсем не то, что обычная любовь и обычная преданность...

Еще до Встречи с государем Финродом мы знали, что человеческие Жертвы - Мерзость перед богами. Ничью Жизнь нельзя пожертвовать богам - кроме своей. Если что-то тебе важнее Жизни, то ради этого можно пожертвовать ее богам.

- Возвращайся, Даэрон. Найди ее Прежде, чем найдет ее Келегорм, верни ее в свои леса... Пой ей песни, играй на своей флейте так, чтобы Она забыла меня. Все Было напрасно. Я тешил себя глупыми надеждами, потому что глупые Надежды - утеха смертных.
- Я не понимаю, - сказал эльф. - Ты Больше не любишь ее?
Берен опустил Руки и поднял Лицо.
- Я больше не люблю ее? Да как твой Язык повернулся. Но... Есть то, что больше Любви, Даэрон. Это Смерть.

У меня не Было иного выхода, и я совершил Зло. Меньшее, чем совершил бы, позволив им остаться или унести Часть добычи, но Все-таки зло. Запомни: Пока Человек, творя зло, понимает, что он творит - он человек еще не совсем пропащий. А вот когда начинаются Разговоры, что добра и зла не существует или что каждый сам себе придумывает, что Есть Добро и зло - вот тогда все, тогда Душа погибает.