она [Тема] Страница 129

― Что ты делаешь?
― Выхожу наружу, чтобы оглядеться получше, ― сказал Доктор.
― Но ты выпустишь весь Воздух!
Доктор сузил Глаза.
― Мы в машине скорой помощи, ― сказал он. ― Она не герметична. Воздух начал выходить в ту же секунду, как мы прибыли. И поскольку мы не катаемся тут с кожей Цвета ТАРДИС, я бы сказал, внутрь тоже просачивается воздух. ― После этого он открыл Дверь и выпрыгнул.

― Потрясающе! ― вздохнула Клара, подходя ко входу в червоточину и протягивая руку. Доктор быстро шлёпнул по ней. ― Ай! ― закричала Она. ― Зачем ты это сделал?
― Ты чуть не засунула руку в другой Мир! ― сказал Доктор. ― Помимо того, что червоточина, скорее всего, испаряет человеческую Плоть и потащит твои пальцы в миллиард разных направлений, ты не знаешь, что по другую сторону, Если твоя рука останется невредимой. Ты можешь тянуться в чью-нибудь ванную, а это не очень вежливо.

― О чём, во Имя всевышнего, ты говоришь?
― Ах, да, ― сказал Доктор. ― Я Всё забываю, что ты здесь не с самого начала. Дай Мне носок.
― Прошу прощения?
― Один из своих носков, ― повторил Доктор. ― Дай его мне. С его помощью всё станет гораздо понятнее.
Пожав плечами, Уоррен сбросил ботинок и стянул носок. Доктор взял его и изучил красно-белый ромбический Рисунок на ткани.
― О-о-о, с ромбиками, ― воскликнул он. ― Мне нравятся такие! ― Он приподнял лодыжку и приложил к ней носок, будто пытаясь примерить его. ― Чудесно! ― Он повернулся к Кларе. ― Запиши: когда всё это закончится, мы отправимся покупать Носки с ромбиками.
Клара сложила Руки.
― Смотри, как я быстро записываю это, ― решительно сказала Она.

― Теперь ты говоришь полную бессмыслицу, ― сказала Она.
― Я говорю вполне Ясно, ― возразил Доктор. ― Я не виноват, что вы не понимаете.

― Сэр, пожалуйста, не обижайтесь, но вы когда-либо находились в какой-нибудь психбольнице?
― Недолгое Время, ― сказал Доктор, не отводя Взгляд от своих расчётов. ― Это был Бедлам.
― Вы имеете в виду, Там была Анархия? ― спросил Зелёный. ― Бедный хлам? Так Вам и удалось сбежать?
― Что? Нет. Она называлась Бедлам, ― сказал Доктор. ― Я провёл там свой Отпуск. Хорошее местечко, когда привыкнешь к рёву и скрежету зубов. И каша там хорошая, Если Мне не изменяет Память. Конечно, Всё пошло ко дну к тому времени, когда я пришёл навестить Питера Стрита, сошедшего с ума во время проектирования театра «Глобус». ― Он закончил работу и откинулся Назад, на его лице читался Ужас. ― Одиннадцать часов.

― ТАРДИС! ― расплылся в улыбке Доктор, выпятив Грудь. ― Временные и относительные Измерения в пространстве. Разве Она не прелесть?
― Это космический корабль, ― пояснила Клара, взглянув на него. ― И машина времени ― два в одном. Однако в настоящий Момент это не машина времени. Он думает, я заставила ТАРДИС плакать, так что эта половина Сейчас не работает.
― Но она Всё ещё может перемещаться в пространстве! ― отметил Доктор.
Мэй нервно перевела Взгляд с Доктора на Клару и обратно.
― Вы не работаете в больнице, да? ― спросила она, отходя Назад. ― Вы сами из больницы. Психиатрии! Поэтому я не могу понять ни Слова из вашего разговора!

― Но что из себя представляют Эти Покровы?
― Они Инопланетяне, ― сказал Доктор как ни в чём не бывало.
Мэй откинулась к стене.
― Теперь я понимаю, что сошла с ума, ― сказала Она. ― Я только что смогла совладать с тем, что моя умершая Бабушка вылезает из моей Руки, но Сейчас вы говорите о маленьких зелёных человечках с Марса?
― Я весьма уверен, что они не с Марса, ― сказал Доктор. ― И они не зелёные, насколько я могу сказать. Хотя инопланетяне, которые действительно с Марса, и впрямь зелёные, что интересно. Но они не маленькие. Они часто ш-ш-ш-ш-шипят, когда говорят.

― Ты сказала ТАРДИС что-то бессердечное, Пока я переодевался?
― Нет! Конечно, нет.
― Ты назвала её жирной?
― Что?
― Потому что Она не жирная. Она просто Больше внутри, чем снаружи.
― Ты сошёл с ума. Ты же понимаешь это, да?
― Ну, не может же она плакать без Причины.
― Почему? ― потребовала ответа Клара. ― Я тоже плачу, но ты не спрашиваешь у неё, называла ли она меня пухленькой.

― Это, ― рявкнул Доктор, ― полностью твоя Вина! ― Он сорвал с себя промокший насквозь сюртук и перебросил его через Плечо, затем потопал обратно к консоли, от начала до конца пути хлюпая ботинками.
Клара не отставала от него.
― Что ты имеешь в виду, моя вина?
Доктор с яростью ввёл координаты на клавиатуре консоли.
― Я вправду наслаждался внизу. Но ― о, Нет ― тебе Надо Было прийти и Всё разрушить!
― Я разрушила?
― Да, ― огрызнулся Доктор, не взглянув наверх. ― Ты всё разрушила. И намочила мою бабочку!
― Ты хотя бы чистый, ― сказала Клара. ― Полчаса Назад ты был по уши в грязи. Мы оба были.
― Это называется Археология, ― сказал Доктор, разворачиваясь к ней. ― Она предполагает то, что ты должна запачкаться. Это Часть веселья.

Если в тебе Живет Любовь, не важно к кому, и Она взаимна, ты уже считаешься счастливым человеком. Не стоит Забывать об этом.

Ревность - профессиональный Маньяк. Она играет нами, как надоевшими игрушками.

Есть Реальность, и Она нам недоступна. Мы получаем от неё некие сигналы и преобразуем их в своё Видение мира. Оно кажется нам объективным, правильным, точным, но оно всегда неверное.

Кафка не верил в Искусство-искупление и в искусство-спасение. Вмешательство в Жизнь бесполезно - для этого Она слишком "жизнь". Искусство не способно что-либо изменить. Все высокие Идеалы разрушаются при столкновении с ней. Художнику только остается что бодрствовать, когда Мир спит, чтобы стать бесполезным и беспристрастным свидетелем очередной жестокости.

Я считаю Общество не дурным, то Есть поддающимся улучшению, я считаю его абсурдным. А это совсем другое Дело... Абсурдным. Меня задевает вовсе не Отсутствие справедливости, а нечто гораздо более глубокое - Невозможность согласиться с социальной организацией, какой бы Она ни была.