Персонаж: генерал Штумм фон Бордвер

Массам нужна сильная рука, им нужны вожди, которые круто обходятся с ними, а не просто болтают.

- Я усматриваю два течения духа времени. Первое Течение утверждает, что Человек добр, Если только его, так сказать, оставляют в покое...
- Как это добр? Кто сегодня настолько наивен, чтобы так Думать?
- Другое течение тоже, Конечно, хочет Любить Человека. Только оно считает, что для этого его нужно сначала переделать силой.

- Что такое фетиши?
- Вечные истины, которые не вечны и не истинны, а сохраняют силу для определенного времени, чтобы это Время могло на что-то ориентироваться.

При неожиданном сопротивлении Лучше всего отступить, не показывая, что Тебя застали врасплох.

Одни требуют от нас, чтобы мы помогли им Любить всех людей без Исключения, а вторые - чтобы мы разрешили им травить других, ради победы более благородной крови.

Мировая История пишется Раньше, чем Она происходит. Она сперва всегда предстает этакой болтовней.

Поразмысли-ка хоть раз исторически: как могут непосредственные участники того или иного События заранее знать, будет ли оно великим? Они разве могут только воображать, что оно Великое.

Фейермауль Пишет Стихи о том, что Человек добр. В это теперь Многие Верят.

Чувствам тоже теперь не Время. Мысли и Чувства - это Больше для тех, кому нечего Делать.

Идеи непрестанно перебегают туда и обратно, и поэтому ты находишь их то в одной боевой линии, то в другой. Одним словом, нельзя ни составить приличную схему коммуникаций, ни провести демаркационную линию, ни вообще определить что-либо, и Все это, не говоря худого Слова, - хотя даже не верится! - похоже на то, что у нас любой Командир назвал бы бардаком!

Нынешнему веку даровано некое Количество идей и к каждой идее, по особой милости судьбы, сразу и ее антиидея, так что Индивидуализм и коллективизм, Национализм и Интернационализм, Империализм и Пацифизм, Рационализм и Суеверие чувствуют себя в нем одинаково Хорошо. Это уже кажется столь же естественным, как то, что существует День и Ночь, Жар и Холод, Любовь и Ненависть.

Я обычно говорю своим референтам, когда они приносят Мне какую-нибудь срочную бумагу: на свете Нет Ничего срочного, кроме отлучки в одно Место.