Автор цитат: Юрий Домбровский

Когда Художник появлялся на улице, вокруг него происходило лёгкое Замешательство. Движение затормаживалось. Люди останавливались и смотрели. Мимо них проплывало что-то совершенно необычайное: что-то красное, жёлтое, зелёное, синее - Всё в лампасах, махрах и лентах. Калмыков сам конструировал свои одеяния и следил, чтобы они были совершенно ни на что не похожи. У него на этот счёт была своя теория.
«Вот представьте-ка себе, - объяснял он, - из глубин Вселенной смотрят миллионы глаз, и что они видят? Ползёт и ползёт по земле какая-то скучная одноцветная серая масса, и вдруг как Выстрел - яркое красочное пятно! Это я вышел на улицу».
И Сейчас он был тоже одет не для людей, а для галактики.

…Ведь Кто такой Иуда? Человек, страшно переоценивший свои Силы. Взвалил ношу не по себе и рухнул под ней. Это вечный Урок всем нам - слабым и хлипким. Не хватай глыбину большую, чем можешь унести, не геройствуй попусту. Три четверти предателей - это неудавшиеся Мученики.

Даже в пекле Надежда заводится,
Если в адские вхожа края
Матерь Божия, Богородица,
Непорочная Дева моя.
Она ходит по кругу проклятому,
Вся надламываясь от тягот,
И без выбора Каждому пятому
Ручку маленькую подаёт.
А под сводами чёрными, низкими,
Где земная кончается тварь
Потрясает пудовыми списками
Ошарашенный секретарь.
И кричит он, трясясь от бессилия,
Поднимая Ладони свои:
- Почитайте вы, Дева, фамилии,
Посмотрите хотя бы статьи!
<...>
Но идут, но идут Сутки целые
В распахнувшиеся ворота
Закопчённые, обгорелые,
Не прощающие ни черта!
<...>
И глядят серафимы печальные,
Золотые прищурив глаза,
Как открыты им двери хрустальные
В трансцендентные небеса;
Как крича, напирая и гикая,
До волос в планетарной пыли,
Исчезает в них скорбью великая
Умудрённая сволочь земли.
И, глядя, как кричит, как колотится,
Оголтелое это зверьё,
Я кричу:
«Ты Права, Богородица!
Да святится Имя Твоё».

Подлецы Никогда не делают Ничего сами, для этого у них Есть честные Люди, которым стоит только шепнуть словечко и Всё будет обделано за два-три часа в лучшем виде.

Море нечистых рас на востоке отрицает нас уже одним фактом своего существования. <...>
Вы хвалились построить новую Жизнь, а что у вас Было в руках, кроме смерти? Но ведь смертью-то, смертью жизнь не построишь? Неужели вы Все так глупы, что не поняли даже этого? Смерть, Страх, Ненависть - ведь все это величины отрицающие, негативные. Они хороши для разрушения, а не для стройки. Чтобы строить жизнь, самую убогую, нужно Прежде всего Любить ее, а вы ведь ее только боитесь. Вот поэтому-то и выходит так Там, где действует ваш кулак в лайковой перчатке. И еще вот это: оглушить, ударить, разрушить, забить, убить, уничтожить! Там вы сильны, могучи, изобретательны и даже прозорливы. Вы гениальны в отношении всего, что касается боли и Страдания, но там, где в свои Права вступает настоящая жизнь, а не ее голое Отрицание, там вы неразумны, как Людоеды с Сандвичевых островов. Везде, где из тьмы пробуждается и вырастает светлый человеческий Разум, он убивает вас, как солнечный Свет плесень. Ваш собственный разум!

И та моя давняя Статья об этом художнике не удалась Мне, Конечно, только потому, что я тоже пытался что-то анализировать и обобщать, а о Хлудове Надо разговаривать. И начинать статью о нем надо со слов "я люблю". Это очень точные Слова, и они сразу ставят Все на свое Место. Так вот - я люблю...

Все вычислено заранее.
Палатою мер и весов
И Встречи, и опоздания,
И судороги поездов.
И страшная тихость забвения,
И Кротость бессмертной любви,
И это вот стихотворение,
Построенное на крови...

У каждого Радость точно выкроена по его мерке. Ее ни украсть, ни присвоить: другому Она просто не подходит.

Никогда и Никто не бывает побит так сильно, как раздавленный собственными доводами.