Книга: Три возраста Окини-сан

Те, что сидят Сегодня в верхах, рассуждают по давно известной схеме: после нас хоть потоп. Не думая о том и не веря в то, что потоп действительно грядёт.

Вся Беда в том, что наш Флот, единственный в мире, отвергает принцип добровольного найма. Новобранцу смотрят в Зубы и в задний проход, но Лучше бы заглянуть ему в душу: Есть ли Там тяга к морю?

Вам Раньше казалось, что Тяжело, а тяжело-то Сейчас и начнётся. Свои Всегда больней лупят. Райская Жизнь кончилась.

Атрыганьев сравнил Россию с кораблем, который, положив рули на борт, выписывает крутейшую циркуляцию, что Всегда грозит кораблю опрокидыванием кверху килем.

Кажется, настал исторический Момент, когда пословицу «хлеб-соль ешь, а правду режь» приходится заменять другою: «ешь пирог с грибами, а Язык держи за зубами»

Знаменитый Ботанический Сад (в Сингапуре) имел при входе доску с русской надписью: «ЦВЕТОВ И ФРУКТОВ НЕ РВАТЬ». Минёра взбесило, что надпись сделана только на русском языке, и в ярости он нарвал цветов, обломал ветви с дикими плодами:
- Назло викторианцам! Почему они вдруг решили, что одни только мы, Русские, способны Быть варварами?..

Ей Было доступно лишь то Счастье, которое Она дарит другим.

Это случилось недавно - всего лишь сто лет Назад.

... ты стараешься научно обосновать Причины, по которым Мне придется тонуть. Но когда я стану булькать пузырями, мне, Поверь, будет уже не до того, чтобы Думать - научно я погибаю или безграмотно?

Горожане хоронили инженера-самоубийцу. Провожавшие покойника объясняли:
- Здесь это бывает частенько! Не Все выдерживают. Что вы хотите? Иногда ведь газеты четыре месяца не приходят...

- Ты, Вовочка, не внимай Атрыганьеву с особым решпектом. Атрыганьев, мало того что барин - он еще и циник.
- Отчасти - да, я согласен, Леня. Но минер похож на рыцаря старинного и могучего ордена, вроде Мальтийского.
- Каста! - ответил Эйлер (проницательный). - Атрыганьев не понимает, как близка Гибель его и ему подобных.
- Так ли это, Леня, а?
- Ты просто не слышал минера достаточно пьяным. А в пьяном состоянии он произносит страшные Тосты.

Здесь полная Свобода Слова, зато Нет свободы печати из-за отсутствия самой печати...

Ну, скажите, какая дубина не дрогнет, увидев свое Имя, свой Труд в печати? Лейтенант шагал по Грейговской улице Кронштадта, не в силах сдержать улыбки, и нес журнал в руке, уверенный, Все прохожие смотрят на него - вот, видите, идет сам Автор!

А живые в тот День позавидовали мёртвым...