Книга: Архипелаг ГУЛАГ. Страница 2

Совокупный Страх приводил к верному сознанию своего ничтожества и отсутствия всякого Права.

Постепенно открылось Мне, что линия, разделяющая Добро и Зло, проходит не между государствами, не между классами, не между партиями - Она проходит через каждое человеческое Сердце... Линия эта подвижна, она колеблется в нас с годами. Даже в сердце, объятом злом, она удерживает маленький плацдарм добра. Даже в наидобрейшем сердце - неискорененный уголок зла. С тех пор я понял правду всех религий мира: они борются со злом в человеке (в каждом человеке). Нельзя изгнать вовсе зло из мира. Но можно в каждом человеке его потеснить. С тех пор я понял Ложь всех революций Истории: они уничтожают только современных им носителей зла (а не разбирая впопыхах - и носителей добра), само же зло, еще увеличенным, берут себе в Наследство.

Не Каждому дано, как Ване Левитскому, уже в 14 лет понимать: "Каждый честный Человек должен попасть в тюрьму. Сейчас сидит папа, а вырасту я - и меня посадят". (Его посадили двадцати трёх лет.) Большинство коснеет в мерцающей надежде.

И какие же изощрённые Злодеи были Эти старые инженеры, как же по-разному сатанински умели они вредить! Николай Карлович фон Мекк в Наркомпути притворялся очень преданным строительству новой экономики, мог подолгу с оживлением Говорить об экономических проблемах строительства социализма и любил давать Советы. Один такой самый вредный его Совет был: увеличить товарные составы, не бояться тяжелогруженых. Посредством ГПУ фон Мекк был разоблачён (и расстрелян): он хотел добиться износа путей, вагонов и паровозов и оставить Республику на Случай интервенции без железных дорог! Когда же, малое Время спустя, новый Наркомпути Товарищ Каганович распорядился пускать именно тяжелогруженые составы, и даже вдвое и втрое сверхтяжёлые (и за это открытие он и Другие руководители получили ордена Ленина), - то злостные инженеры выступили теперь в виде предельщиков - они вопили, что это слишком, что это губительно изнашивает подвижной состав, и были справедливо расстреляны за Неверие в Возможности социалистического транспорта.

Смирная Овца волку по зубам.

Граждане, любящие путешествовать! Не забывайте, что на каждом вокзале Есть отделение ГПУ и несколько тюремных камер.

Ирма Мендель, венгерка, достала как-то в Коминтерне (1926 Год) два билета в Большой Театр, в первые ряды. Следователь Клегель ухаживал за ней, и Она его пригласила. Очень нежно они провели весь Спектакль, а после этого он повез её... Прямо на Лубянку.

По долгой кривой улице нашей Жизни мы счастливо неслись или несчастливо брели мимо каких-то заборов, заборов, заборов - гнилых деревянных, глинобитных дувалов, кирпичных, бетонных, чугунных оград. Мы не задумывались - что за ними? Ни глазом, ни разумением мы не пытались за них заглянуть.. мы не замечали в этих заборах несметного числа плотно подогнанных, Хорошо замаскированных двёрок, калиток. Все, все Эти калитки были приготовлены для нас!

Если уж вы арестованы - то разве еще что-нибудь устояло в этом землетрясении?
Но затмившимся мозгом не способные охватить этих перемещений мироздания, самые изощренные и самые простоватые из нас не находятся и в этот Миг изо всего опыта Жизни выдавить что-нибудь иное, кроме как:
- Я?? За что?!? - Вопрос, миллионы и миллионы раз повторенный еще до нас и Никогда не получивший ответа.

Идут десятилетия - и безвозвратно слизывают рубцы и язвы прошлого.

Колыма была - самый крупный и знаменитый Остров, полюс лютости этой удивительной страны гулаг, географией разодранной в архипелаг, но психологией скованной в континент, - почти невидимой, почти неосязаемой страны, которую и населял Народ зэков.

Мы увидели всю сцену ярко до мелочей: как присутствующие с ожесточенной поспешностью кололи Лед; как, попирая высокие Интересы ихтиологии и отталкивая друг Друга локтями, они отбивали куски тысячелетнего мяса, волокли его к костру, оттаивали и насыщались.

Вселенная имеет столько центров, сколько в ней живых существ.