Книга: Ацтек

Историки могут быть серьезными людьми, да и сама История порой оказывается настолько мрачной, что не располагает к веселью. Но ведь историю делают живые Люди, и каких только казусов при этом не случается.

Чтобы к тебе относились с подобающим благородному человеку почтением, нужно лишь решиться самому ощутить себя благородным!

Каждого правителя, вождя или наместника окружают подхалимы и проходимцы, которые говорят ему или то, что он хочет услышать, или то, что выгодно им самим. Правдивый Человек среди придворных - большая Редкость.

Иди любым путем, который выберешь. Если хочешь - Один, а если хочешь - в компании. Спутники могут пройти Рядом с тобой большую или меньшую Часть пути. Но неважно, шел ты один или в толпе, в конце Жизни тебе Все равно предстоит узнать то, что должны узнать все. Но вот только тогда окажется уже слишком Поздно что-либо менять, будет слишком поздно для всего, кроме Сожаления. Поэтому учись Сейчас. Как ни много в этом мире самых разнообразных путей, но никому еще не удавалось прожить Больше одной жизни, и, так или иначе, какую бы Жизнь Человек ни выбрал, большую ее часть он проживает в одиночку.

Ну а Если тот, Кто из-за слабого зрения вынужден рассматривать Все его окружающее вблизи, еще и обладает здравым смыслом, он, как правило, склонен описывать этот Мир таким, каким он является на самом деле.

Человек, обладающий даром Слушать и слышать, может услышать даже то, что не произносится вслух.

Домом бездомного Человека является весь Мир.

Богам угодно разлучить нас на некоторое Время, чтобы Потом мы уже не расставались Никогда.

Чтобы избежать ненужных и неподходящих тебе обязанностей, существует два пути. Следует доказать или полную свою неспособность к тому, что тебе хотят навязать, или же, наоборот, убедить начальствующих, что ты слишком хорош для такого Дела и годишься на большее.

- Внемли Мне, Связанный Туманом, я поведаю тебе о человеке, повстречавшемся мне некогда в Куаутемалане, стране Спутанного Леса. Может быть, ты знаешь, что тамошние жители, Все до единого, очень боятся смерти. Вот и этот Человек, проявляя крайнюю Осторожность, избегал малейшей Угрозы, а ведь вся наша Жизнь полна риска. Он окружил себя целителями, жрецами и кудесниками, вкушал только самую питательную пищу и хватался за всякое снадобье, о котором говорили, будто оно укрепляет Здоровье. Ни одни человек в мире Никогда не заботился о своей Жизни Лучше. Он жил только ради того, чтобы продолжать жить.
Пожиратель Крови умолк. Я подождал, но поскольку продолжения не последовало, спросил:
- И что же, Наставник, стало с этим человеком?
- Он умер.
- И это все?
- А что еще в конечном счете происходит с любым человеком? Я и не помню, как его звали. Никто Ничего не помнит о нем, кроме того, что он жил, а Потом умер.

Другие спешили, я ждал; другие неслись сломя голову, я проявлял Осмотрительность. Я научился различать Движение как таковое и движение, направленное на достижение определенной Цели. Там, где другие, нетерпеливые, видели деревню, я видел ее жителей. Там, где другие видели жителей, я видел отдельных людей. В тех случаях, когда другие, скользнув по незнакомцу взглядом, кивали и торопились дальше, я рассматривал его вблизи и запоминал увиденное так подробно, что Потом мог нарисовать этого Человека.

Ни Один Бог, ни Одна богиня не имеет только одно Лицо, одно Имя, одно-единственное Предназначение. Подобно тому как Наше озеро состоит из трех озер, так и один наш бог способен быть единым в трех лицах.

Мы вырастаем и смотрим на Мир сверху вниз, а Потом стареем и оглядываемся Назад.
... но вы только представьте, каково это - быть ребенком! Позади у Тебя совсем Ничего Нет, а Все дни и все дороги ведут только Вперед, только вверх, и ни Одна Возможность еще не упущена, ни Один День не истрачен даром, и ни о чем Пока не приходится жалеть. Все в мире для тебя ново, да и сам мир нов...

Все они бездумно повторяли то, что дошло до них от далеких предков, передаваясь из Поколения в Поколение. Я, однако, пришел к убеждению, что давно усопшие и при жизни-то были ничуть не мудрее нас, а уж то, что они умерли, никоим образом не могло добавить им мудрости. Так что Эти выставляемые как непреложная Истина Слова мертвых я всегда воспринимал определенным образом - как мы говорим, йка мапильксокоитль, то Есть не ставил и в мизинец. По-вашему - ни в грош.