Поезд тронулся, мы остались одни. На площадке омнибуса мы молча стояли и не решались
Говорить. Между нами был большой
Букет роз, но они не пахли. «Не пахнут
Розы»... «Ну говорите же», - сказала
Она... И я ей
Всё сказал, бессвязный
Бред о
Любви, просил её
Руки. Она была в нерешительности. Мы сошли с конки, был
Сильный Дождь. Я всё
Время без перерыву ей говорил, клялся, что люблю. Она молчала. Когда пришли к воро
Там, она меня расцеловала неожиданно, быстро. «До
Завтра, - сказала она. - У статуи. При всякой погоде».
Утром она пришла ко
Мне на квартиру и дала
Письмо; там
Было написано: я вас не люблю... Но её
Лицо говорило другое, она чуть не плакала. Мы пошли в ботанический
Сад (...) Простились в Люксембургском саду, я плакал, она меня целовала. Я в тот же
День уехал в Лейпциг и поселился на старой квартире. Через день А. И. приносит письмо из Парижа, которое оканчивалось: судите меня... Я с экспрессом в
Париж. Мы снова у статуи, молчим или говорим пустяки, ходим в Люксембургском музее под руку в толпе, среди прекрасных мраморных фигур. Пароход на Сене. Большой зелёный луг, парк, кажется, Булонский
Лес. Мы высаживаемся на луг, идём под руку, она говорит: и так вот будем всю
Жизнь идти
Вместе... Дальше
Пока ещё
Тяжело писать. Я пропускаю... Мы расстались почему-то на
Кладбище: сидя в густой зелени, на могильной плите, мы без конца целовались. Я помню, нас немного смутили две старые набожные
Женщины в чёрном.
