Книга: Человек в картинках

Одинокий Адам был безгрешен. Добавьте Еву, и вы добавите Искушение. Добавьте еще одного мужчину, и станет возможным прелюбодеяние. Прибавьте иной Пол, новых людей, и Грехи умножатся. Безрукие не способны душить. Они не способны к убийству подобным способом. Дайте им Руки, и вы дадите Возможность нового насилия. Амебы не грешат - они размножаются делением. Они не желают Жены ближнего своего, не убивают. Дайте им пол, руки, Ноги - вот вам Убийство и прелюбодеяние. Добавляя или убирая руки, ноги, людей, вы добавляете или убираете грехи из списка возможных.

Мы давали детям Все, что они просили. А в награду что получаем - Непослушание, Секреты от родителей…

Допустив Однажды ошибку, как Трудно бывает признать свою вину, вернуться Назад, начать Все с начала.

Важна не перемена мест, а важен Момент, когда находишься между ними.

Пора бы уже знать цену землянам. Они способны на Все: богохульство, надувательство, Ложь, Обман, кражу, Убийство, лишь бы достичь своей Цели. Все Хорошо, что сработает.

Дети, дети… У них и Любовь, и Ненависть - Все перемешано. Сейчас Ребенок Тебя любит, а через минуту ненавидит. Странный Народ дети.

Господь никак уж не серьезен. Мы ведь знаем о нем точно лишь одно - что он Есть Любовь. А любовь неотделима от Чувства юмора, не так ли? Нельзя Любить Человека, которого вы не терпите, верно? А чтобы Терпеть кого-то Рядом, Надо хоть изредка над ним посмеиваться. Вы согласны? Все мы - смешные зверюшки, вывозившиеся в миске сгущенки, и, потешаясь над нами, тем Больше Господь нас любит.

Немного простодушной веры, и с ее помощью они Горы сдвинут.

Может быть, потому, что еще Никогда не бывало такого дня - девятнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого Года, а теперь он настал, вот и Все. Такое уж особенное число, потому что в этот Год во всем мире все обстоит так, а не иначе, - вот потому и настал Конец.

Не знаю. Когда понимаешь, что Все Правильно, не станешь выходить из себя. А тут все правильно. Если подумать, как мы жили, этим должно Было кончиться.

Они Все очутились в одиночестве. Их Голоса умерли, точно Эхо слов всевышнего, изреченных и отзвучавших в звездной бездне. Вон капитан улетел к Луне, вон метеорный рой унес Стоуна, вон Стимсон, вон Эплгейт на пути к Плутону, вон Смит, Тэрнер, Ундервуд и все остальные; стеклышки калейдоскопа, которые так долго составляли одушевленный узор, разметало во все стороны.

Он падал быстро, как Пуля, как Камень, как железная гиря, от всего отрешившийся, окончательно отрешившийся. Ни грусти, ни радости в душе, Ничего, только Желание сделать доброе Дело теперь, когда всему Конец, доброе дело, о котором он Один будет знать.
"Когда я войду в атмосферу, - подумал Холлис, - то сгорю, как метеор".
- Хотел бы я знать, - сказал он, - кто-нибудь увидит меня?

Они падали, падали, как Камни падают в колодец. Их разметало, будто двенадцать палочек, подброшенных вверх исполинской силой. И вот от людей остались только одни Голоса - несхожие голоса, бестелесные и исступленные, выражающие разную степень ужаса и отчаяния.

  Мне приснился Сон. Что скоро Все кончится, и еще так сказал Голос. Совсем незнакомый, просто голос, и он сказал, что у нас на Земле всему придет Конец. Наутро я про это почти забыл, пошел на службу, а Потом вдруг вижу, Стэн Уиллис средь бела дня уставился в Окно. Я говорю - о чем замечтался, Стэн? А он отвечает - мне сегодня снился сон, и не успел он договорить, а я уже понял, что за сон. Я и сам мог ему рассказать, но Стэн стал рассказывать первым, а я слушал.