Персонаж: Гарри Галлер. Страница 1

Никогда ещё, казалось Мне, сама Необходимость Жить не причиняла такой боли, как в этот Час.

Позднее Гермина сообщила Мне любопытную вещь. Она сообщила, что после того разговора Пабло сказал ей насчет меня, чтобы она бережней обходилась с этим человеком, он ведь, мол, так несчастен. И когда она спросила, из чего он это заключил, тот сказал: "Бедняга, бедняга. Посмотри на его Глаза! Неспособен смеяться".

И понимаешь, Гермина, хотя такие пасквили уже не могут меня разозлить, Мне Иногда становится от них Грустно. Две трети моих соотечественников читают газеты такого рода, читают каждое Утро и каждый Вечер Эти Слова, людей каждый День обрабатывают, поучают, подстрекают, делают недовольными и злыми, а Цель и Конец всего этого - снова Война, следующая, надвигающаяся война, которая, Наверно, будет ещё ужасней, чем эта.

Тут во Мне загорается дикое Желание сильных чувств, сногсшибательных ощущений, бешеная Злость на эту тусклую, мелкую, нормированную и стерилизованную Жизнь, неистовая потребность разнести что нибудь на куски, Магазин, например, собор или себя самого, совершить какую нибудь лихую Глупость, сорвать парики с каких нибудь почтенных идолов, снабдить каких нибудь взбунтовавшихся школьников вожделенными билетами до Гамбурга, растлить девочку или свернуть шею нескольким представителям мещанского образа Жизни. Ведь именно это я ненавидел и проклинал непримиримей, чем прочее, - это довольство, это Здоровье, это прекраснодушие, этот благоухоженный Оптимизм мещанина, это Процветание всего посредственного, нормального, среднего.

Всякий высокий Юмор начинается с того, что перестаешь принимать всерьез собственную персону.

Жить полной жизнью можно лишь ценой собственного "я".

Когда в одной душе и в одной крови сходятся два заклятых врага, Жизнь никуда не годится...

Кто искал за развалинами своей Жизни расплывающегося смысла, страдал от того, что на Вид бессмысленно, жил тем, что на вид безумно, тайно уповал на Откровение и Близость Бога даже среди последнего сумбура и хаоса?

Стоит Мне немного пожить без радости и без боли, подышать вялой и пресной сносностью так называемых хороших дней, как ребяческая Душа моя наполняется безнадежной тоской, и я швыряю заржавленную лиру благодарения в довольное Лицо сонного бога довольства, и Жар самой лютой боли милей мне, чем это здоровая комнатная температура.

У Жизни был отвратительно горький Вкус.

Утро зевало уже сквозь окна, свинцовое, окаянное утро дождливого зимнего дня.

Самоубийство - это Глупость, Трусость и Подлость, это бесславный, позорный Выход, самый постыдный выход из этой мельницы страданий.