Автор цитат: Мари Руткоски. Страница 2

- Однажды на свете жила портниха, которая умела ткать материю из чувств. Она шила платья из восторга: легкого, блестящего и гладкого. Кроила Честолюбие и пыл, Спокойствие и изобретательность. И, вот, она в такой мере овладела своим ремеслом, что на нее обратил Внимание Один из богов. Он решил воспользоваться ее услугами.
- Что это был за Бог?
- Тсс, - произнесла Инэй. Как бывает во сне, Кестрел обнаружила себя в своей детской постели, которая была украшена резными зверями. Инэй сидела подле нее, элегантно расправив плечи. Эту осанку Кестрел всегда пыталась перенять. Няня продолжила свою сказку: - Бог пришел к портнихе и сказал: «Я хочу рубашку из умиротворения».
«Богам не нужны подобные Вещи», - ответила портниха. Бог посмотрел на нее в упор.
Девушка узнала в его взгляде угрозу.
Она повиновалась его требованию, и, когда бог надел рубашку, та подошла ему безукоризненно. Цвета преобразили его, и Лицо Больше не казалось таким бледным. Портниха смотрела на бога и думала о том, что произнести не смела.
Бог щедро отплатил ей золотом, хотя портниха не просила денег. Он был доволен.
Однако этим Все не закончилось. Бог вернулся и потребовал, чтобы портниха сшила ему плащ из привязанности. Не успела девушка ответить, как он ушел. Они оба знали, что она повинуется.
Портниха заканчивала подол плаща, когда в ее лавку вошла старушка и стала рассматривать те вещи, которые не могла себе позволить. Она протянула руку над прилавком, за которым работала портниха. Сморщенные пальцы замерли над плащом из привязанности. В потускневших глазах появились искорки такой тоски, что портниха отдала старушке плащ и Ничего не попросила взамен. Она могла сшить еще один и быстро.
Но бог оказался еще более быстрым. Он вернулся в деревню Раньше, чем обещал. Кого же он увидел, Если не спящую у огня старушку, завернувшуюся в плащ, который был ей слишком велик? Что он почувствовал, если не хватку предательства, резкий и глубокий укол ревности, которого ему следовало постыдиться?
Тихо, как обычно, он снова появился в лавке портнихи, подобно ночному холоду. «Отдавай Мой плащ», - потребовал он.
Портниха сжимала в руках иголку. Этим она едва ли могла защититься от бога. «Он не готов», - сказала она.
«Лгунья».
Это Слово придавило Кестрел своим весом, и она спросила:
- В этой сказке я - портниха или бог?

Инэй произнесла:
- Расскажу-ка я сказку, чтобы тебе стало Лучше.
- Я не больна.
- Нет, больна.
- Мне не нужны Сказки. Я должна проснуться.
- И что дальше?
Кестрел не знала.

- Кто Вы?
- Я - Леди Кестрел, - прохрипела Она. Непрошеные, ужасные, неправильные, из нее вырвались заученные Слова, и она не успела остановить их: - Дочь генерала Траяна. Геранцы захватили полуостров…

Она заучивала Слова, которые скажет, когда достигнет порта столицы. «Я - Леди Кестрел, Дочь генерала Траяна. Геранцы захватили полуостров. Вы должны отозвать моего отца с востока и отправить его подавить мятеж.
Должны».

Не имело значения, что на тропе Кестрел была впереди него. Арин мог пронестись через Город в открытую, в то Время как Кестрел кралась по переулкам.
Их Глаза встретились, и Кестрел почувствовала себя совершенно беззащитной.
Но у нее Было Оружие. У него - Нет, по крайней мере на виду. Ее рука инстинктивно упала к неровному лезвию ножа.
Арин увидел это. Кестрел не знала, что вышло на поверхность Раньше: его резкая Боль, столь явная и сильная, или ее Уверенность, столь же явная, столь же сильная, что Она Никогда не сможет поднять на него оружие.

Девушка скользнула в тени города.
Будто была сотворена Магия. Будто геранские боги отвернулись от своего народа. Никто не заметил Кестрел, Пока Она кралась вдоль стен, и не услышал, как под ее весом трескался Лед на лужах. Ни Один ночной бродяга не посмотрел ей в Лицо и не узнал в ней валорианку. Никто не увидел Дочь генерала. Кестрел достигла гавани и спустилась на пристань.
Где ждал Арин.

Кестрел неслась через Садовый район, направляя Джавелина по кавалерийским тропам к центру города. Она почти достигла его огней, когда со стороны холмов позади нее раздался топот копыт другой Лошади со всадником.
По позвоночнику Кестрел прокатился Холод. Страх, что этим всадником был Арин.
Страх, возбужденный внезапной надеждой, что это действительно он.

«Говори», - шептали они.
«Говори», - просил поцелуй.

- Ты ужасна. Да помогут Мне боги, Если я перейду тебе дорогу, Кестрел.
- Ты уже перешел, - заметила девушка.
- Но разве я тебе Враг? - Арин преодолел Расстояние между ними и Тихо повторил: - Враг.

Знаешь, неважно, насколько Хорошо ты поешь в девять лет, Если ты - мальчик. Когда начинаются Изменения, остается только надеяться на лучшее…надеяться, что твой Голос станет таким, каким ты снова сможешь его полюбить. Мой голос начал ломаться через два Года после вторжения. О боги, как я пищал. А когда мой голос установился, это казалось Злой шуткой. Он был слишком хорош. Я не знал, что с ним Делать. Я так радовался, что у меня Есть этот дар…и злился, потому что он значил так мало. А теперь…

Что бы сказал ее Отец, Если бы знал, как Она колебалась, как близко подходила Иногда к желанию остаться привилегированной пленницей? Он бы отрекся от нее. Его дитя Никогда никому не покорилось бы.

Разве Теория войн твоего отца не включает в себя завоевание противника предложением конфет? Нет? Думаю, это Упущение. Интересно… получится ли у меня подкупить и Тебя?

- Зимнее яблоко, - произнесла Кестрел. - Арин, ты подкупил моего коня!
- Я? Нет.
- Да! Неудивительно, что он так Тебя любит.
- Ты уверена, что это не благодаря моей приятной внешности и обаятельным манерам?

Она пошла следом за потоком холодного воздуха. Он вывел ее в чулан, Дверь которого была открыта. У стен стояли мешки с зерном.
Но Источник сквозняка был не здесь. Кестрел направилась по пустому коридору дальше. В конце его на полу лежал бледный луч света. В помещение лился холод.
Дверь на кухонный двор была открыта. В коридор, кружась, залетели несколько снежинок и исчезли.
Возможно, Сейчас. Возможно, сейчас она сумеет бежать.
Кестрел сделала еще Один Шаг. У нее екнуло сердце.
Затем дверь распахнулась шире, в коридор полился Свет и в проеме показался Арин.
Кестрел едва не ахнула от неожиданности. Арин тоже был удивлен, увидев ее. Он резко выпрямился под весом мешка с зерном, который держал на плече.