Книга: Страна багровых туч

Разве можно в несколько минут высказать то, о чем не решался заговорить несколько лет?

Но, как говорят японцы, Обезьяна тоже падает с дерева.

«Дзанн, дзззанн, дззан...»
-  Они сидели под ливнем смерти и слушали очаровательную музыку,  - сказал Юрковский.  - Слушайте, нельзя ли выключить этот проклятый трезвон? Я не привык умирать в таких условиях.
«Дзанн, дзззанн, дззан...»

Но я не из тех самодовольных дураков, которые ворчат, что нынешней молодежи-де не в Пример легче, чем Было нам. Ибо я знаю, как сложна ваша Задача. Задача всегда определяется средствами, и насколько мощнее ваши теперешние Средства, настолько сложнее и ваша задача.

Ты, наверное, думаешь, что Все межпланетники - убеждённые небожители. Неверно. Мы все очень любим Землю и тоскуем по голубому небу. Это наша Болезнь - Тоска по голубому небу. Сидишь где-нибудь на Фобосе. Небо бездонное, чёрное. Звёзды, как алмазные иглы, Глаза колют. Созвездия кажутся дикими, незнакомыми. И Всё вокруг искусственное: Воздух искусственный, Тепло искусственное, даже Вес твой и тот искусственный…

Юрковский, прижимая кулаки к груди, клялся и божился, что после того, как Все будет закончено с Голкондой, он добьется снаряжения экспедиции на страшный Юпитер, где погиб Поль Данже. Дауге сердито отвечал, что Юпитер - всего-навсего гигантский водородный пузырь и геологу на Юпитере Делать нечего, что вообще Юпитер человеку еще не по зубам, даже с фотонной ракетой, и что именно о таких случаях Китайцы в древности говорили: «Когда носорог глядит на луну, он напрасно тратит Цветы своей селезенки».

- А как твои Дела? - неожиданно спросил Дауге.
- Какие дела?
- С твоей ашхабадской учительницей.
Быков сразу насупился и поскучнел.
- Так себе, - Грустно сказал он. - Встречаемся…
- Ах вот что! Встречаетесь. Ну, и?..
-  Ничего.
-  Предложение делал?
- Делал.
- Отказала?
-  Нет. Сказала, что подумает.
- Как давно это Было?
- Полгода Назад.
- И?
- Что - «и»? Ничего Больше не было.
- То Есть ты положительный Дурак, Алексей, извини, ради бога.
Быков вздохнул. Дауге глядел на него с откровенной насмешкой.
- Поразительно! - сказал он. - Человеку тридцать с лишним лет. Любит красивую женщину и встречается с нею вот уже семь лет…
- Пять.
-  Хорошо, пусть будет пять. На пятый Год объясняется с ней. Заметьте, Она терпеливо ждала пять лет, эта несчастная Женщина…
- Не Надо, Григорий, - морщась, сказал Быков.
- Минутку! После того, как она из скромности или из маленькой мести сказала, что подумает…
- Довольно!
Дауге вздохнул и развел руками.
- Ты же сам виноват, Алексей! Твой Способ Ухаживания похож на Издевательство. Что она о тебе подумает? Тюфяк!
Быков уныло молчал. Потом сказал с надеждой:
- Когда вернемся…
Дауге хихикнул:
- Эх ты, покоритель… виноват, специалист по пустыням!
«Когда вернемся»!.. Иди спать, Видеть Тебя не могу!

Марши под музыку бывают только в Москве на парадах. А в песках это сложнее.

В Жизни еще слишком много прозы, чтобы заниматься поэзией, а из каждых десяти романтиков девять не стоят скорлупы от съедаемых ими яиц...

- Вообще назначение Человека, - добавил он, подумав, - превращать любое Место, куда ступит его нога, в цветущий Сад.

Никто из нас, наверное, не боится смерти. ... Мы только не хотим ее.

Не Хочется - Надо!

Хуже всего на свете ждать и догонять.

Будь вы хоть семи пядей во лбу, вам Никогда не удастся запомнить Все напечатанное в грудах книг и таблиц. Ведь в них Есть и самое Важное, и просто важное, и второстепенное, и, наконец, просто ненужное.