Персонаж: Мартин Иден. Страница 1

Вы приметили, Глаза у ней, можно сказать, жесткие. Не Было у ней Никогда защиты и опоры. Самой пришлось о себе заботиться, а раз девушка сама о себе заботится, где уж глазам Смотреть мягко и нежно, как... вот, к примеру, как вы смотрите.

Когда, в сущности, нечего прощать, простить легко.

Я же закоренелый Противник социализма, как и вашей ублюдочной демократии, которая по сути своей просто лжесоциализм, прикрывающийся одеянием из слов, которые не выдержат проверки толковым словарем.

Да, слишком много понаписано про настоящих писателей теми, Кто писать не умеет.

Вы получаете Средства к существованию от хозяев общества, а Кто Человека кормит, тот над ним и Хозяин.

- Ты всех заставлял Говорить об их работе, - упрекнула Руфь.
- Да, признаюсь. И уж Если не могли толком поговорить о своем деле, каково Было бы Слушать, как они разглагольствуют о чем-нибудь другом.

Какое Мне Дело, что у нее проворные пальцы, и совершенная Техника, и экспрессия - ведь Ясно как День: в музыке Она Ничего не смыслит.

Я сам по себе и не желаю подчинять свой Вкус единодушному мнению всех на свете ценителей.

Если Жизнь для него нечто большее, то он вправе и требовать от нее большего, но только, Конечно, не здесь, не в общении с этими людьми.

Это Жизнь, а жизнь не всегда красива.

Во Мне столько всего, о чем я хочу сказать. Но Все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что Там внутри. Иногда мне кажется, весь Мир, вся Жизнь, все на свете поселилось во мне и требует: будь нашим голосом. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно а начинаю Говорить, выходит детский лепет. До чего трудная Задача - передать Чувство, Ощущение такими словами, на бумаге или вслух, чтобы тот, Кто читает или слушает, почувствовал или ощутил то же, что и ты. Это великая задача.

А невысказанное меня душит.

Сдается Мне, Знания - они вроде штурманской рубки. Как приду в библиотеку, всегда про это думаю. Дело учителей по порядку растолковать ученикам Всё, что Есть в рубке. Учителя - проводники по штурманской рубке, вот и всё. Ничего нового они тут не выдумывают. Не они всё это сработали, не они создали. В рубке есть Карты, компас, всё, что Надо, а учительское дело всё новичкам показать, чтоб не заблудились.

- А я вам говорю, - перебил он, - что по крайней мере девяносто девять процентов редакторов - это просто Неудачники. Это неудавшиеся Писатели. Не думайте, что им приятнее тянуль лямку в редакции и сознавать свою рабскую Зависимость от распространения журнала и от оборотливости издателя, чем предаваться радостям творчества. Они пробовали писать, но потерпели неудачу. И вот тут-то и получается нелепейший Парадокс. Все двери к литературному успеху охраняются этими сторожевыми собаками, литературными неудачниками. Редакторы, их помощники, рецензенты, вообще все те, Кто читает рукописи, - это все Люди, которые некогда хотели стать писателями, но не смогли. И вот они-то, последние, казалось бы, кто имеет Право на это, являются вершителями литературных судеб и решают, что нужно и что не нужно печатать. Они, заурядные и бесталанные, судят об оригинальности и таланте. А за ними следуют критики, обычно такие же неудачники. Не говорите Мне, что они Никогда не мечтали и не пробовали писать Стихи или прозу, - пробовали, только у них ни Черта не вышло. <...>
- Но Если вы потерпите неудачу? Вы должны подумать обо мне, Мартин!
- Если я потерплю неудачу? - Он поглядел на нее с минуту, словно Она сказала нечто немыслимое. Затем Глаза его лукаво блеснули. - Тогда я стану редактором, и вы будете редакторской женой.