Автор цитат: Харпер Ли

Ад - это вечная отчужденность. Чем Она так тяжко согрешила, что до конца дней своих должна пробиваться к тем, по кому тоскует и томится Душа, совершать тайные вылазки в далекое Прошлое, не бывая в настоящем? Я - Плоть от плоти их, Корни мои уходят в эту почву, здесь Мой Дом. Но выходит, что Кровь чужая, а почве безразлично, какие корни цепляются за нее, я - посторонняя среди посторонних.

В любой другой День Она долго стояла бы босиком на росистой траве, слушая, как заливаются спозаранку пересмешники; раздумывала бы о бессмысленности этой суровой красы, что беззвучно обновляется с каждым восходом солнца и половиной человечества просто не замечается. Она прошла бы под вознесенным в сияющее Небо желтыми кронами сосен, и Чувства ее открылись бы навстречу радости утра.

Бывают Люди, в руках у которых Библия опаснее, чем... чем бутылка Виски в руках твоего отца.

Я не могла придумать, о чем еще с ней Говорить. Сказать по совести, я Никогда не знала, о чем с ней говорить, и Сейчас сидела и вспоминала наши прошлые тягостные беседы: "Как поживаешь, Джин-Луиза?" - "Очень Хорошо, благодарю вас, мэм, а вы как поживаете?" - "Хорошо, Спасибо. А чем ты Все это Время занималась?" - "Ничем". - "Как, неужели ты Ничего не делаешь?" - "Ничего". - "Но у Тебя, Наверно, Есть Друзья?" - "Да, мэм". - "Так чем же вы все занимаетесь?" - "Ничем".

- Спасибо, сэр. Дядя Джек...
- Да, мэм?
- Что такое потаскуха?

Джим, разве бывают снеговики - негры?

- Не Надо по нему ходить, - сказал Джим, - от этого он пропадает.

- Конец света! Аттикус, что Делать?!
Я потащила его к окну.
- Это не конец света, - сказал Аттикус. - Это идет Снег.

Мы пошли домой, и я сказала Джиму - вот теперь нам будет что порассказать в Понедельник в школе, и вдруг Джим на меня как накинулся: - И не думай рассказывать!
- Еще чего! Непременно расскажу! Не у всех папа самый меткий стрелок в целом округе!
- По-моему, - сказал Джим, - Если бы он хотел, чтобы мы про это знали, он сам бы нам рассказал. Если бы он этим гордился, так рассказал бы.
- Может, он просто забыл, - сказала я.
- Э, Нет, Глазастик, тебе этого не понять. Аттикус и Правда старый, но Мне Все равно, чего он Там не умеет, мне все равно, пускай он Ничего на свете не умеет.
Джим подобрал Камень и с торжеством запустил им в гараж. Побежал за ним и на бегу крикнул через Плечо:
- Аттикус - джентльмен, совсем как я!

- Сядь по Ближе, - сказала Джиму миссис Дюбоз. - Вот тут, возле кровати.
Мы придвинулись ближе. Никогда еще я не видела ее так близко, и Больше всего на свете Мне хотелось отодвинуться.

- Аттикус, - угрюмо сказал Джим. Аттикус приостановился в дверях.
- Что, Сын?
- Что же они сделали, как они могли?
- Не знаю как, но смогли. Они делали так Прежде и сделают еще не раз, и плачут при этом, видно, одни только Дети. Спокойной ночи.

- Ненавижу, когда большие на меня смотрят, - сказал Дилл. - Сразу кажется, будто что-нибудь натворил.

Только Один раз я видела Аттикуса по-настоящему сердитым, когда Элмер Дэйвис по Радио рассказал про Гитлера. Аттикус рывком выключил приемник и сказал "Ф-фу!". Как-то я его спросила, Почему он так сердится на Гитлера, и Аттикус сказал: - Потому, что он бешеный.

Тут одно Лечение - не поддаваться.