Книга: И бегемоты сварились в своих бассейнах

Типичная современная пуританка, Она была способна поверить в Грех, не веря в Бога. Вера казалась ей чем-то постыдным, проявлением Слабости.

Она искала в этом браке Избавление от порочных наклонностей, глоток чистой атмосферы, где Есть только Факты и никаких метаний, страстей и неврозов. Подсознательная тяга к самоистязанию и саморазрушению была обуздана и обращена на Самосовершенствование, достижение высшей гармонии в новом союзе.

Я шел по Бликер-стрит мимо стайки итальянских мальчишек, игравших в Бейсбол палкой от швабры, и думал про затею Ала. Она напомнила Мне его давнюю фантазию: оказаться с Филиппом наедине в темной-пещере, где Стены, обиты черным бархатом и света достаточно, лишь чтобы Видеть Лица, Так и остаться Навсегда под землей.

- Пойду сегодня вечером и заберусь к нему в спальню, - заявил он.
Я выплюнул кусок клешни.
- Ну ты даешь! Вот это я называю брать быка за рога.
Однако Ал не шутил.
- Нет, я только проберусь в комнату, когда он будет спать, и посмотрю на него.
- А Если он проснется? Подумает, что в Окно влетел вампир.
- Нет, - покачал головой Ал, - он просто прогонит меня. Так уже Было.
- Ты что, стоишь и смотришь, Больше Ничего?
- Да, - кивнул он. - Подхожу как можно Ближе, чтобы только не разбудить, и стою до самого рассвета.
Я высказал Опасение, что когда-нибудь его арестуют как грабителя или вообще пристрелят.

Диктор читал Новости о пожаре в цирке и, как обычно, смаковал сочные Детали.

- Вот представь, - сказал он. - Ты Рыба, живешь в пруду, а пруд пересыхает. Нужно мутировать в амфибию, но кто-то к тебе пристает и уговаривает остаться в пруду, мол, Все обойдется.

Мы как раз ехали на Такси по Пятьдесят седьмой мимо Карнеги-Холла, и Рядом пристроился блестящий Черный катафалк. Вместо того, чтобы сказать Барбаре еще что-то, Фил высунулся в Окно и крикнул водителю катафалка:
- Что, совсем мертвый?
Тот был при полном параде, в черном костюме, фуражке и Все такое, но Лицо его выдавало.
- Мертвее не бывает! - крикнул он в Ответ и нажал на Газ.

На стенке висел плакат с фотографией его отца и надписью «Разыскивается». Рядом - мазохистская плетка. Фил любовно уложил их рядышком в коробку. Еще Там были репродукции, Книги, грампластинки, мольберты и полные коробки всякого барахла, которое он вечно копит.

- Почему бы нам не пожениться?
- Когда-нибудь - обязательно.
- Врешь, ты сам знаешь, что Никогда не решишься.
- Вот увидишь. Помнишь Письмо, которое я написал из Нью-Орлеана?
- Это Было не всерьез, - отмахнулась Она, - Тебя просто Похоть одолела.
- Глупости.

- Даже в нашем неидеальном обществе Есть Люди, - продолжает Фил, - которые могут служить прототипом будущих артистических граждан. Чем Больше появится таких деятелей искусства, тем скорее реализуется идеальное мироустройство.
- А Первый Шаг к идеальному обществу - это Атлантическая хартия? - перебивает Барбара. - Что-то не похожи Рузвельт и Черчилль на деятелей искусства.
- Про Рузвельта и Черчилля Ничего не могу сказать, - кривится Фил, - скорее всего их Задача - выполнить грязную работу, необходимую для прогресса.

Каждый совершает жизненный круг, в артистическом смысле, посредством искусства, и это его личный творческий Вклад в Дело всего общества.

Филип Туриан - семнадцатилетний юноша, Сын турка и американки. Может выбирать из нескольких имен, но предпочитает зваться Туриан, хотя по отцу он Роджерс. Черные кудри, падающие на лоб, белоснежная Кожа, зеленые Глаза. Остальные еще не успели войти, а мальчишка уже развалился в самом удобном кресле, перекинув ногу через подлокотник. Туриан из тех, кому литературные педики посвящают сонеты.

- У меня Все выводится из положения, - начинает он, - что Творчество - это Добро, а Расточительство - Зло. Пока ты творишь, Хорошо, а грехом можно считать лишь пустую растрату собственного потенциала.

Он сказал, что после Деннисона они пошли к Эмпайр стейт билдинг.
- Почему Эмпайр стейт билдинг? - удивился я.
- Кажется, мы хотели спрыгнуть оттуда, - ответил он, - точно не помню.
- Ничего себе.