Когда он вошёл, Винанд встал из-за стола, глядя прямо на него.
Лицо Винанда не
Было лицом незнакомого
Человека; лицо незнакомца - неизвестная
Земля, её можно открыть и исследовать, будь на то
Воля и
Желание. Тут же было знакомое лицо, которое замкнулось и
Никогда не откроется. В нём не было боли самоотречения, это было лицо человека, отказавшего себе даже в боли. Лицо отрешённое и спокойное, полное собственного
Достоинства, но не живого, а того, которое запечатлели изображения на средневековых гробницах, - достоинства, говорящего о былом величии и не позволяющего касаться останков.