И
Дело не в том, что Фридрих не желал служить своей стране или любил Германию меньше остальных граждан. По крайней мере, он любил ту Германию, в которой вырос. Но эта новая
Германия - Германия последних семи лет, с ее сочившимися ненавистью Нюрнбергскими расовыми законами, согласно которым преследовали евреев, с повсеместным притеснением Церкви, ненасытной жаждой расширить
Жизненное Пространство и
Привилегии для истинных арийцев - была совершенно иной. Фридрих не мог её понять, не мог прикоснуться к ней, как прикасался к дереву. Как всякий немец, он был исполнен надежд и горячо поддерживал Адольфа Гитлера, когда тот обещал поднять страну с колен, на которые
Она опустилась после Версальского договора. Фридриху хотелось чего-то большего, нежели просто коптить
Небо, он хотел сам быть кузнецом счастья для своей семьи. Но только не в ущерб правилам
Приличия и морали, не теряя человеческого облика. Не предавая Всевышнего на Небесах, сотворив себе кумира из фюрера.
