Стоял и думал: на воле
Воздух очень разреженный. Места тут чересчур, плотность населения слишком низкая. На зоне вот по сто пятьдесят
Человек в бараке, на тюрьме по пятьдесят в хате, нары в три яруса, до чужой судьбы полметра; и у каждого вместо судьбы - открытый перелом; острыми обломками наружу. Нельзя не наткнуться на другого, нельзя не распороть себя об него, не обмазаться в мясных лохмотьях. Лезут друг другу в
Глаза, в
Нос своими потрохами вонючими, членом тычут. Некуда друг от
Друга деваться. Сначала жутко от этого,
Потом тошно до блевоты, потом привыкаешь, а потом без этого даже и
Пусто. На воле с чужими людьми в разных квартирах живёшь, стенкой от них отделяешься, в
Метро каждый в своём пузыре едет. Как
Чай из пакетиков после чифиря - так на воле. Сидишь, кажется - только снаружи
Всё подлинное. Выходишь - фальшак.
Жизнь в зоне - морок, а
Ничего более настоящего
Нет.
