Автор цитат: Анатолий Мариенгоф. Страница 2

Даже грязными, как торговок
Подолы
Люди, люблю вас.
Что нам, мучительно-нездоровым
Теперь -
Чистота глаз
Савонаролы,
Изжога
Благочестия
И лести,
Давида псалмы,
Когда от Бога
Отрезаны мы,
Как купоны от серии.

На каторгу пусть приведет нас дружба,
Закованная в цепи песни.
О День серебряный,
Наполнив века жбан,
За Край переплесни.
Меня всосут водопроводов рты,
Колодези рязанских сел - тебя.
Когда откроются ворота
Наших книг,
Певуче петли ритмов проскрипят.
И будет два пути для поколений:
Как табуны пройдут покорно строфы
По золотым следам Мариенгофа
И Там, где, оседлав, как жеребенка, месяц,
Со свистом проскакал Есенин.

Ночь, как слеза, вытекла из огромного глаза
И на крыши сползла по ресницам.
Встала Печаль, как Лазарь,
И побежала на улицы рыдать и виниться.
Кидалась на шеи - и Все шарахались
И кричали: безумная!
И в барабанные перепонки вопами страха
Били, как в звенящие бубны.

Сказка, присказка, быль,
Небыль.
Не знаю... Неугомонные
Тильтиль и Митиль -
Ищем Любовь: « Там, там - вон
На верхушках осин, сосен!»
А Она, небось,
Красноперая
Давным-давно улетела в озера
Далекого неба.

Твердь, твердь за вихры зыбим,
Святость хлещем свистящей нагайкой
И хилое Тело Христа на дыбе
Вздыбливаем в Чрезвычайке.
Что же, что же, прощай нам, грешным,
Спасай, как на Голгофе разбойника,-
Кровь Твою, кровь бешено
Выплескиваем, как воду из рукомойника.
Кричу: «Мария, Мария, кого вынашивала! -
Пыль бы у ног твоих целовал за аборт!..»
Зато теперь: на распеленутой земле нашей
Только Я - Человек горд.

Я пришел к тебе, древнее вече,
Темный люд разбудил медным гудом,
Бросил Зов, как собакам печень,
Во Имя красного чуда.
Назови же меня посадником,
Дай Право казнить и миловать.
Иль других не владею ладней
Словом, мечом и вилами?
Застонет Народ чистый
От суда моего правого -
С вами Вместе пойдем на приступ
Московии златоглавой.
Затопим боярьей кровью
Погреба с добром и подвалы,
Ушкуйничать поплывем на низовья
И Волги и к гребням Урала.
Я и сам из темного люда,
Аль не сажень косая - плечи?
Я зову колокольным гудом
За собой Тебя, древнее вече.

"Эй, Человек!..."
И человек летит со счетом.
И человеку платит этот век
С широкой щедростью из пулемета.

Эй, Человек, это ты звучишь гордо?
И в морду! в морду! в морду!

Жизнь пробежав с Горы на лыжах,
Нехитрый понял я закон:
Чем Ближе Человек к животному, чем ближе, -
Тем и счастливей, бедный он.

Есенин говорил:
- Ничего, Толя, Всё образуется.
Прошла Жизнь, и ничего не образовалось.

Силы такой не найти, которая б вытрясла из россиян губительную склонность к искусствам - ни тифозная вошь, ни уездные кисельные грязи по щиколотку, ни бессортирье, ни Война, ни Революция, ни Пустое брюхо, ни протёртые на локтях рукавишки.
Можно сказать, тонкие натуры.

Мне 40 лет. Несколько дней тому Назад в Летнем саду шустроглазая девочка лет четырёх, дёрнув свою Мать за рукав, сказала: "Смотри, смотри, мама, у этого старого дяди такая же шапка, как у нашего папы". Детская ручонка в пушистой варежке явно показывала на меня... Старый дядя! А? Старый дядя!.. И я огорчился на добрые четверть часа. А сегодня в комиссионном магазине, что неподалёку от Генерального штаба, совсем белая старушка в ветхой плюшевой ротонде назвала меня "молодым человеком". И я от Адмиралтейства до угла Литейного, ныне проспекта Володарского, шёл с блаженно-идиотской улыбкой поперёк лица.
О, какой мучительный Возраст! Мучительный своей двойной близостью - к молодости, которая недостижима, и к старости, которая неизбежна.

Каждый наш День - новая глава Библии.
Каждая страница тысячам поколений будет Великой
Мы те, о которых скажут:
- Счастливцы в 1917 году жили.
А вы Все еще вопите: погибли!
Все еще расточаете хныки!
Глупые головы,
Разве вчерашнее не раздавлено, как голубь
Автомобилем,
Бешено выпрыгнувшим из гаража?!

А ну вас, братцы, к черту в зубы!
Не почитаю старину.
До дней последних Юность будет люба
Со всею прытью к дружбе и вину.
Кто из певцов не ночевал в канаве,
О славе не мечтал в обнимку с фонарем!
Живем без мудрости лукавой,
Влюбившись по уши, поем.
Горят сердца, когда родному краю
Железо шлет суровый враг.
Поэтам вольность молодая
Дороже всех житейских благ.