Книга: Заводной апельсин

Туда, куда я теперь пойду, бллин, я пойду odi noki, вам туда со мной нельзя. Наступит Завтра, расцветут tsvetuotchki, еще раз провернется гадкая voniutshaja Земля, опять взойдет Луна и Звезды, а ваш старый drug Алекс отправится искать себе пару и всякий прочий kal.
Все-таки сволочной этот Мир, griazni, podli и voniutshi, бллин.
Так что попрощайтесь со своим junym drugom. А всем остальным в этой Истории сотворим салют, сыграв им на губаст самую красноречивую в мире музыку: пыр-дыр-дыр-дыр. И пусть они целуют меня в jamu.
Но ты, о Мой сочувственный читатель, вспоминай Иногда коротышку Алекса, каким ты его запомнил. Аминь. И всякий прочий kal.

Каждый убивает то, что любит, как сказал Один Поэт, сидевший в тюрьме. В этом Есть некий элемент наказания.

Чтобы выздороветь, нужно переболеть. Очищение через Страдание.

И вот уже я чувствую, как в груди появляется сосущая Пустота, и сам же этому ощущению удивляюсь. И вдруг я понял, что со мной, бллин, происходит. Я просто вроде как повзрослел.

- Не sdohnet, - сказал я. - Sdohnutt можно только Один раз. А Тём Sdoh ещё до рождения.

Наверное, в этом Все Дело, думал я. Наверное, я просто слишком стар становлюсь для той Жизни, бллин, которую вел все это Время. Восемнадцать - это совсем немало. В восемнадцать лет у Вольфганга Ама-деуса уже написаны были концерты, симфонии, оперы, оратории и всякий прочий кaл... хотя Нет, не кaл, а божественная Музыка. Потом еще Феликс М. со своей увертюрой " Сон в летнюю Ночь". Дай Другие. Еще был французский Поэт, которого положил на музыку Бенджи Бритт - у того вообще все Стихи к пятнадцати годам, бллин, уже были написаны. Артюр его звали. Стало быть, восемнадцать лет - это не такой уж и молодой Возраст. Но мне-то теперь что Делать?

Что ж, настоящий предводитель умеет выбрать Момент, когда пойти на Уступки, сделать широкий жест, чтобы умаслить своих подчиненных.

Кто долго Ждет своего часа, тот дождется.

Дело в том, что в этом svolotshnom мире Все идет в счет. Надо учитывать, что всегда одно цепляет и тянет за собой другое.

Днём Всё не так, как вечером и ночью.

Слушая, я держал glazzja плотно закрытыми, чтобы не spugnutt Наслаждение, которое Было куда слаще всякого Там Бога, рая, синтемеска и всего прочего...

Пусть Страх покинет твоё Сердце, брат Мой, забудь о нём и не трясись от страха Никогда.

Я не фанатик. Но когда я вижу Подлость, я стремлюсь ее уничтожить.

Я понимаю, что такое Добро, и одобряю его, но делаю при этом Зло.