Автор цитат: Анна Гапошина Аня Лекс. Страница 3

Когда-то мы опять поговорим,
И, сколько ждать - уже не важно.
Мы Все-таки поговорим однажды.
Твой тембр будет вовсе нестерпим.
Когда-то я увижу Тебя вновь.
Теперь по одиночке. Остановки,
Проспекты и чужие расстановки,
И Кислород бросается под кровь.
Когда-то в одночасье замолчим,
Кусая упомянутый ноябрь.
Так Трудно, что когда-то Кто-то рядом.
Молчали Лучше бы... а мы кричим.
И чем осталось это обрамить?
Желаю я всего хорошего
Тому, кто все же помнит прошлое.
Кремировать. Рассыпать и забыть.
Наигрывай Причины для улыбок!
Я знаю - это можешь как никто.
Не в Дверь? Тогда я убегу в окно,
Исправив шагом тысячи ошибок.
Мне горько и по-странному смешно.
Схожу с ума, но это очевидно.
Среди нелепых этикеток что то видно?
Порою все другими решено.
И с этим всем мириться как-то Надо,
Ты снова Мило спрашиваешь "как ты?"
В Ответ Чужое Сердце грянет тактом,
Колличество счастливых Ближе к спаду.
Всё это мне напомнило проэкт,
Рисунки по бесхозным чертежам.
Зарисовали и всучили нам.
Пускай же будет "happy", но не "end".
Стихи на коже и по-старому прохлада,
Я лицезреть хочу Волнение твоё,
А может до сих пор тебя еще...
Но кто то скажет: "Так тебе и надо".

Все рухнуло. Ты понимаешь? Рухнуло.
Упало вниз и зазвенело ломаным.
"Я ухожу!" - шепнуло Мне на ухо,
Упало, разделившись поровну.
Срастется снова где-то между ребрами,
Напомнив о себе ночными болями.
Послать сознанье на четыре стороны,
Когда и сколько бы оно ни стоило.
Уже не важно, понимаешь? Поздно
Писать туда, где Больше не ответят.
Сначала Всё. И пусть ржавеют звезды.
Никто не рад им больше так, как дети.
И у Тебя в ключицах холодело,
Когда разрядом поцелуя
Тебя касались мартовские ветры,
К февральским до сих пор ревнуя.
Ты помнишь, как трещали нити вен,
Как все Звонки лились сквозь позвонки,
Как мы носились в лабиринтах стен,
Ломая над запястьями замки?
Забудь и знай: все будет хорошо,
Теперь воспоминаниями собрано
Все то, где больше нету никого.
А Боль сама срастется между ребрами.

карандашами рисовали черных птичек
друг другу на остуженных запястьях.
сквозь Безразличие и Шепот электричек
с тобою посылали их за счастьем.
тогда казались тоненькой строкою
обрезки сотен тысяч душных миль.
казалось, что вдвоём в покое.
увы... Там Ветер насквозь долбит в киль.
мы перелистывали чистые страницы,
дышали полу-нашим кислородом,
мечтая стать такими же, как птицы.
нас рвёт на части. лишь бы на свободу.
атласным шлейфом по остывшему запястью...
о чем мы думали, когда нарисовали
того, Кто смог бы полететь за счастьем?
увы, не думали, а каторжно мечтали.
карандашами рисовали черных птичек,
которым врятли уже что-нибудь поможет.
друг Друга видели в ряду своих привычек.
нет Ничего... хотя еще, быть может
на шелковых пространствах твоей кожи
увековечить мнимую свободу.
вы с отраженьем вовсе не похожи,
мы дышим полу-нашим кислородом.
ты знаешь... как иголками под ногти
пустой расклад любимых многоточий.
и ты опять читаешь через строчку.
открой Глаза. ресницы к векам скотчем.
твой Голос насквозь Стены из бетона,
летят полурасстреленные птицы.
они уснут и Больше не проснутся,
пускай тогда Начало им приснится:
иголки грифелей, запачканные руки,
сухая стружка неотточенных пробелов,
предупредительные клювом в окна стуки,
карандашом по коже черно-белым.
мы ждали Сутки, Двое, трое...
но, к сожаленью, так и не дождались
тех сотен тысяч миль покоя.
прости, что больше не повиновались.
карандашами рисовали черных птичек:
для нас с тобою мнимую свободу.
всё, что осталось - сотни мокрых спичек,
сгоревших в полу-нашем кислороде.

Он медлено кружился под анданте
Стирая Пыль с твоих заоблачных ресниц.
Его уже и вспомнит Кто то вряд ли.
И кто то вряд ли Все осуществит.
Кофейный пар... Окно дыханием сыреет.
Он может вовсе и не божий одуванчик.
но Никогда от Холода Мне не Было теплее.
Мой милый, неприлично глупый мальчик...
Взглянуть тебе в Глаза в раз Первый и последний.
и ты сольешься с чем то памятным и дорогим.
и Крик свой темп еще немного более замедлтит.
Ты был и Есть. И Навсегда останешься таким.

А мы хватались за голову оба,
Над нами словно Души надрывались...
Нет Никого, Кто свел бы Вместе снова,
А мы тому, что Есть повиновались.
Глядели в улицы, усталые от шума.
Аллеи километры не кончались.
Поникший Взгляд, обветренные губы...
Они и так едва Тебя касались.
Шуршали Письма в неразвернутых конвертах,
История о чем-то умолчала.
Но кто-то сжег Все наши киноленты,
А мы так и не дали им начала.

Увы, вот так ломаются мечты.
Глазами карими ломаются в ключицах.
По ребрам скатятся, ломая этажи.
Наруша веру в Жизнь и главный принцип.
Увы, так пропадает Смысл ждать.
Тут времени Песок бежит сквозь пальцы.
И некуда теперь уже бежать...
Приходится вставать и верить дальше.
Под белым перламутровым лицом
Суровый Взгляд, набор физиономий.
Сейчас Мне страшно Думать о " Потом" -
Наборе незаконченных историй.
Увы, вот так ломается душа.
Вот так вот рвут цепочки красных нитей.
Ко дну уходит Вера неспеша,
Надежда Тихо стонет " Помогите".

Разные Фразы и обещанья тонкими пальцами из-под кожи.
Вспомни, как за Руки Утро тянули. Вспомни же! Знаю - не можешь.
Из-под ресниц своих инеем выветрил Время кривляясь.
Нас растворили, рассеяли, выкинули, вверх Иногда устремляясь.
И даже пар задышал от запястья горячего днями холодными.
И под каждой ресничкой звенел колокольчик раздолбанный.
Вот и Все. Улыбнись, вспоминая прошедшую Осень.
Позабудь «как ты Там?» - так, как Раньше, уж врятли Кто спросит.
Так, как раньше, теперь уже врятли когда-то захочется
Проколоть себя насквозь от счастья. Иголки посточатся.
Так, как раньше уж врятли хоть как-нибудь станется.
Наше светлое, ценное Навсегда где-то в песнях останется.
Так, как раньше уж врятли кому-нибудь скажется,
Либо Имя и имя Больше Вместе не свяжутся.
И, читая от «нечего Делать» те прошлые записи,
Разгораешься к «прошлому ты» в искажающей зависти.
В эту осень такого Никто не хотел и не знал.
Где тот Свет? Он опять растворился, пропал.
Десять литров дождя мы наверное вынесли,
Только Снег оказался еще тяжелей любой истины.
От таких «благодетелей» сразу Сознание в кому.
Сожаление всем, кому это хоть как-то знакомо.

Не заполнено пунктов триста...
Знаешь, Кто бы меня избавил
От такого недуга "близко",
от такого греха, как память.
Знаешь, Тихо взахлеб до спазмов...
И в живых уж Наверно нету
ни таких единиц, как "сразу",
Ни таких ориентиров "где-то".
Знаешь... Все это как то глупо,
Мне казалось неизлечимо.
Дайте волю - орало б в рупор.
Всему этому Есть причина.
Под ребром теперь аллюминий.
Знаешь, легче вообще не стало.
Каждый Миг по своей могиле,
мне как колом в лопатках встало.
Все накрылось холодным мартом.
И от слабых Пора очистить.
Если встречу его когда-то,
То по-новой начну зависеть.
Знаешь... вроде бы всем довольна
И, казалось бы Жить - то можно,
Только ты покажи, где больно,
Расскажи, как кололо кожу.
Понимаешь, в глубинах строчек,
В площадях опустевших комнат
Если Мир расстрелять захочет,
то я тихо подам Патроны.

Да пошло это «как же» к черту,
Раз так терпится непристанно.
Перерезать бы ту аорту,
Что в тот Миг мою Кровь качала.
Босиком через метры снега…
Ну и ладно, тебе же ровно.
Дальше строй свои «он» из лего.
Вам пожизненный Срок условно.
И плевать Мне на твои психи,
Эгоизм до конца хлебая,
Я вести себя буду тихо,
Для Тебя буду «не такая».
Не прочтенный до корки Леви,
Ну и что… потрепать страницы,
И осколки чужие склеить -
Новый выработанный принцип.
Головой упираясь в стенки
Бездыхательного сознания,
Я не стану просить прощения,
Это новая моя мания.
Да смирись уже, дорогая.
И не спрашивай - я не каюсь.
Больше жалости! Плохо играешь.
Интересно, когда я сломаюсь?
____________________________