Автор цитат: Георгий Викторович Адамович. Страница 1

Твоих озер, Норвегия, твоих лесов...
И оборвалась Речь сама собою.
На камне Женщина поет без слов,
Над нею Небо льдисто - голубое.
О верности, терпении, Любви,
О всех оставленных, о всех усталых...
(Я здесь, я близко, вспомни, назови!)
Сияет Снег на озаренных скалах,
Сияют сосны красные в снегу.
Сон недоснившийся, неясный, о котором
Иначе рассказать я не могу...
Твоим лесам, Норвегия, твоим озерам.

Ну, вот и кончено теперь. Конец.
Как в мелодраме, грубо и уныло.
А ведь из человеческих сердец
Таких, Мне кажется, немного было.
Но что ему мерещилось? О чем
Он вспоминал, поверяя сну пустому?
Как на большой дороге, под дождем,
Под леденящим ветром, к дому, к дому.
Ну, вот и дома. Узнаешь? Конец.
Все Ясно. Остановка, окончанье.
А ведь из человеческих сердец…
И это обманувшее сиянье!

За Слово, что помнил когда - то,
И после навеки забыл,
За Все, что в сгораньях заката
Искал ты и не находил.
И за Безысходность мечтанья,
И Холод растущий в груди,
И медленное умиранье
Без всяких надежд впереди,
За белое Имя спасенья,
За темное имя любви
Прощаются все прегрешенья
И все преступленья твои.

Без отдыха дни и недели,
Недели и дни без труда.
На синее Небо глядели,
Влюблялись… И то не всегда.
И только. Но брезжил над нами
Какой - то божественный свет,
Какое - то легкое пламя,
Которому имени Нет.

"О, Сердце разрывается на части
От нежности... О да, я Жизнь любил,
Не меряя, не утоляя Страсти,
Но к тридцати годам Нет Больше сил".
И, наклоняясь с усмешкой над поэтом,
Ему хирург неведомый тогда
Разрежет Грудь усталую ланцетом
И вместо сердца даст осколок льда.

За Все, за все Спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно - светлую страну,
Где мы теперь "влачим существованье".
Нет доли сладостней - все потерять.
Нет радостней судьбы - скитальцем стать,
И Никогда ты к небу не был Ближе,
Чем здесь, устав Скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без Любви, в Париже...

Один сказал: "Нам этой Жизни мало",
Другой сказал: "Недостижима Цель",
А Женщина привычно и устало,
Не слушая, качала колыбель.
И стертые веревки так скрипели,
Так умолкали - каждый раз нежнее! -
Как будто Ангелы ей с неба пели
И о Любви беседовали с ней.

Есть, несомненно, странные Слова,
Не измышленья это и не бредни.
Мне делается Холодно, едва
Услышу Слово я " Последний".
Последний Час. Какой огромный Сад!
Последний Вечер. О, какое Пламя!
Как тополя зловеще шелестят
Прозрачно - черными ветвями...

Пора печали, Юность - вечный Бред.
Лишь растеряв по свету всех Друзей,
Едва дыша, без денег и Любви,
И Больше ни на что уж не надеясь,
Он понял, как прекрасна наша Жизнь,
Какое торжество и Счастье - жизнь,
За каждый Час ее благодарит
И робко умоляет о прощеньи
За прежний ропот дерзкий...

Брожу... Что будет со мной, не знаю,
Но Мысли, - но мысли только одни.
Кукушка, Грустно на ветке качаясь,
Считает гостю редкому дни.
И дни бессчётны. Пятнадцать, сорок.
Иль Бесконечность? Всё равно.
Не птице серой понять, как скоро
Ветхий корабль идёт на Дно.