Книга: Записки из Мёртвого дома. Страница 1

Да, очень Трудно бывает распознать Человека, даже и после долгих лет Знакомства!

Везде Есть Люди дурные, а между дурными и хорошие.

Не так легко и не так скоро бросается Человек с ножом на другого Человека.

... Впечатление действительности всегда сильнее, чем впечатление от простого рассказа.

... кроме Лишения свободы, кроме вынужденной работы, в каторжной Жизни Есть еще Одна Мука, чуть ли не сильнейшая, чем Все Другие. Это: вынужденное Общее сожительство. Общее сожительство, Конечно, есть и в других местах; но в острог-то приходят такие Люди, что не всякому хотелось бы сживаться с ними, и я уверен, что всякий каторжный чувствовал эту муку, хотя, конечно, большею частью бессознательно.

… Контрабанда, по характеру своему, какое-то особенное Преступление. Можно ли, например, представить себе, что Деньги, Выгода, у иного контрабандиста играют второстепенную Роль, стоят на втором плане? А между тем бывает именно так. Контрабандист работает по Страсти, по призванию. Это отчасти Поэт. Он рискует всем, идет на страшную Опасность, хитрит, изобретает, выпутывается; Иногда даже действует по какому-то вдохновению. Это Страсть столь же сильная, как и картежная Игра.

…несмотря на всевозможные точки зрения, всякий согласится, что Есть такие преступления, которые всегда и везде, по всевозможным законам, с начала мира считаются бесспорными преступлениями и будут считаться такими до тех пор, покамест Человек останется человеком.

Конечно, остроги и Система насильных работ не исправляют преступника; они только его наказывают и обеспечивают Общество от дальнейших покушений злодея на его Спокойствие. В преступнике же острог и самая усиленная каторжная Работа развивают только Ненависть, жажду запрещенных наслаждений и страшное Легкомыслие.

… Грамотность развивает в народе Самонадеянность. Но ведь это вовсе не Недостаток.

Вся Работа Человека заключается в том, чтобы доказать, что он Человек, а не фортепианная клавиша.

Одна Боль собственного его сердца, Прежде всяких наказаний, убьет его своими муками. Он сам себя осудит за свое Преступление беспощаднее, безжалостнее самого грозного закона.

Не испытав, нельзя Судить о некоторых вещах.

Всякий, Кто бы он ни был и как бы он ни был унижен, хоть и инстинктивно, хоть бессознательно, а всё-таки требует уважения к своему человеческому достоинству.

Мне пришло раз на Мысль, что Если б захотели вполне раздавить, уничтожить Человека, наказать его самым ужасным наказанием, так что самый страшный убийца содрогнулся бы от этого наказания и пугался его заранее, то стоило бы только придать работе Характер совершенной, полнейшей бесполезности и бессмыслицы. <...> Разумеется, такое Наказание обратилось бы в пытку, в мщение и Было бы бессмысленно, потому что не достигало бы никакой разумной Цели. Но так как Часть такой Пытки, бессмыслицы, унижения и стыда Есть непременно и во всякой вынужденной работе, то и каторжная Работа несравненно мучительнее всякой вольной, именно тем, что вынужденная.