Книга: Хождение по мукам. Страница 4

Люди выдумывали себе Пороки и Извращения, лишь бы не прослыть пресными.

Девушки скрывали свою Невинность, Супруги - Верность. Разрушение считалось хорошим вкусом, Неврастения - признаком утонченности. Этому учили модные Писатели, возникающие в Один сезон из небытия.

- Мне тридцать пять лет, но Жизнь окончена. Меня не обманывает Больше Любовь. Что может быть грустнее, когда увидишь вдруг, что рыцарский Конь - деревянная лошадка? И вот ещё много, много времени нужно тащиться по этой Жизни, как труп...

И Черт знает какая Слава о нас идет, о русских. Обидно и совестно. Подумайте, - талантливый Народ, богатейшая Страна, а какая Видимость? Видимость: наглая писарская рожа. Вместо Жизни - Бумага и чернила. Вы не можете себе представить, сколько у нас изводится бумаги и чернил. Как начали отписываться при Петре Первом, так до сих пор не можем остановиться. И ведь оказывается, кровавая вещь - чернила, представьте себе.

Влюбиться можно во что-то предполагаемое доступным, и невозможно, например, влюбиться в статую или в облако.

Даша была в том еще возрасте, когда видят и слышат Плохо: Слух оглушен шумом крови, а Глаза повсюду, - будь даже это человеческое Лицо, - видят, как в зеркале, только свое изображение. В такое Время лишь Уродство поражает фантазию, а красивые Люди, и обольстительные пейзажи, и скромная Красота искусства считаются повседневной свитой Королевы в девятнадцать лет.

Но Люди, привыкшие Думать, что будущий День так же ясен, как вдалеке синеватые очертания гор, даже Умные и прозорливые люди не могли ни Видеть, ни знать Ничего, лежащего впереди мгновения их Жизни. За мгновением, многоцветным, насыщенным запахами, наполненным биением всех соков жизни, лежал непостижимый Мрак... Туда ни на волосок не проникал ни Взгляд, ни Ощущение, ни Мысль, и только, быть может, неясным чувством, какое бывает у зверей перед грозой, воспринимали иные то, что надвигалось. Это Чувство Было как Необъяснимое Беспокойство. А в это Время на землю опускалось невидимое облако, бешено крутящееся какими-то торжествующими, и яростными, и какими-то падающими, изнемогающими очертаниями. И это было отмечено лишь полосою солнечной тени, зачеркнувшей с юго-востока на северо-запад всю старую, веселую и грешную Жизнь на земле.

И особая Радость была в том, чтобы Говорить - выражать прямо Эти светлые Волны чувств, подходящие к сердцу.

Существование - мелкое, полуистерическое, под непрерывным наркозом. Выходов два - или покончить с собой, или разорвать эту лежащую на моих мыслях, на чувствах, на моем сознании душевную пелену. Ни того, ни другого сделать я не в состоянии...