Книга: Рассказ о семи повешеных. Страница 1

Ровно настолько были они спокойны, сколько нужно для того, чтобы оградить свою душу и великий предсмертный Мрак её от чужого, злого и враждебного взгляда.

Ничему живому, ни человеку, ни зверю, не дано знать дня и часа своей смерти. Вот он был болен недавно, и Врачи сказали ему, что умрёт, что нужно сделать последние распоряжения, - а он не поверил им и действительно остался жив. А в молодости Было так: запутался он в Жизни и решил покончить с собой; и револьвер приготовил, и Письма написал, и даже назначил Час дня самоубийства, - а перед самым концом вдруг передумал. И всегда, в самое последнее Мгновение может что-нибудь измениться, может явиться неожиданная Случайность, и оттого Никто не может про себя сказать, когда он умрёт.

И не Смерть страшна, а Знание её; и Было бы совсем невозможно Жить, Если бы Человек мог вполне точно и определённо знать День и Час, когда умрёт.

Точно оголила его Смерть, которую готовили для него Люди, оторвала от пышности и внушительного великолепия, которые его окружали, - и Трудно Было поверить, что это у него так много власти, что это его Тело, такое обыкновенное, простое человеческое тело, должно было погибнуть страшно, в огне и грохоте чудовищного взрыва.

Все улыбаются, потому что Ничего не знают.

... Он представил себе, как Завтра утром он вставал бы, Ничего не Зная, Потом Пил бы Кофе, ничего не зная, потом одевался бы в прихожей. И ни он, ни швейцар, подававший шубу, ни лакей, приносивший кофе, не знали бы, что совершенно бессмысленно пить кофе, надевать шубу, когда через несколько мгновений Все это: и Шуба, и его Тело, и кофе, который в нем, будет уничтожено взрывом, взято смертью.

Так чувствовал бы себя Человек, Если бы ночью, когда он в доме Один, Все Вещи ожили, задвигались и приобрели над ним, человеком, неограниченную Власть. Вдруг сталибы его Судить: шкап, стул, письменный стол и Диван. Он бы кричал и метался, умолял, звал на Помощь, а они что-то говорили бы по-своему между собою, Потом повели его вешать: шкап, стул, письменный стол и диван. И смотрели бы на это остальные вещи.