литература [Тема] Страница 79

На самом деле, Интернет вернул людей к книгам. Люди стали постоянно читать с экрана - и стали читать гораздо Больше, чем Раньше.

Я люблю «Над пропастью во ржи» за то, что эта книга способна прикончить твое Чувство уникальности. Пока ты не взял её в Руки, ты думаешь, что ты единственный Человек на свете, который переживает Всё именно так.

Каждый находил в Пушкине свое. В голосе Пушкина были и громы, и нежные скрипичные ноты. Полифония - самый общий Закон пушкинской поэзии, проявляющийся во всех стихотворных жанрах. Искренность - Другая Черта пушкинской поэзии. В каждом стихе, в каждой фразе - весь Пушкин. Он не способен ни на Один фальшивый Звук. Везде, всегда он вносит свою, ему одному свойственную ноту.

Самая приятная трата денег? На Книги. Как это банально не будет звучать...

Прочитанные Книги куда менее важны, чем непрочитанные. Библиотека должна содержать столько неведомого, сколько позволяют вам в нее вместить ваши Финансы, ипотечные кредиты и нынешняя сложная Ситуация на рынке недвижимости. С годами ваши Знания и ваша библиотека будут расти, и уплотняющиеся ряды непрочитанных книг начнут Смотреть на вас угрожающе. В действительности, чем шире ваш Кругозор, тем Больше у вас появляется полок с непрочитанными книгами. Назовем это собрание непрочитанных книг антибиблиотекой.

Мне тогда казалось, что Книги - это всеобщее достояние, независимо от того, как они к тебе попадают. Вроде воды из крана где-нибудь в общественном месте.

Встреча читателя с текстом прекрасна, коли они совпали, но болезненна и травматична, Если Все пошло наперекосяк. Невыносимо, что твой Текст может спалиться от чужих домыслов, раздутых упорным желанием вычитывать в тексте то, чего Там Нет.

Те из нас, Кто действительно знают Пушкина, поклоняются ему с редкой пылкостью и искренностью; и так радостно сознавать, что плоды его существования и сегодня наполняют душу.

Книга - спасательный круг, кинутый в Одиночество.

Если мы чем-то всерьез восхищаемся,
В Образ какой-то влюбляемся истово,
Так мы с душою своею общаемся -
Отзвуки ловим желаний и истины.
Проблески веры, Надежды и радости,
Страха и грусти, беды и отчаянья -
Всё между строчек когда-то читается
Или с экрана польётся нечаянно.
Фильмами, музыкой, песнями, книжками -
Мы исцеления ищем однажды.
Пусть... Это Сердце пытается вылечить
Что-то давно позабытое, страшное.

- ... Точно живые портреты. Как кого возьмут, купца ли, чиновника, офицера, будочника, - точно живьем отпечатают.
- Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де не возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и Нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что Там у вас называется гуманитетом. Одно Самолюбие только. Изображают-то они воров, падших женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не "невидимые Слезы", а Один только видимый, грубый Смех, Злость...
- Что ж еще нужно? И прекрасно, вы сами высказались: это кипучая злость - желчное Гонение на Порок, смех презрения над падшим человеком... тут Все!
- Нет, не все! - вдруг воспламенившись, сказал Обломов. - Изобрази вора, падшую женщину, надутого глупца, да и Человека тут же не забудь. Где же человечность-то? Вы одной головой хотите писать! - почти шипел Обломов. - Вы думаете, что для Мысли не Надо сердца? Нет, Она оплодотворяется любовью. Протяните руку падшему человеку, чтоб поднять его, или горько плачьте над ним, Если он гибнет, а не глумитесь. Любите его, помните в нем самого себя и обращайтесь с ним, как с собой, - тогда я стану вас читать и склоню перед вами голову...

Даже Сейчас точно не знаю, какая Часть меня - настоящая, а какая взята из книг.

Сами по себе Книги не пишутся. Для этого требуются Мысли, и Поиски, и ломота в спине, и заметки в блокноте, а времени и работы - вообще немеряно.

Его ждала книга, потерянный Мир, в который Надо вернуться.