самокритика [Тема] Страница 2

Привыкли Успех наградами и горами цветов мерить. А он вот тут, - показывает на Сердце. - Сердцем чую, что во втором акте в двух фразах сфальшивила, но Зрители добрые, сделали Вид, что не заметили…

- У Завадского в театре были три сестрицы. Верка Марецкая - ткачиха, я Бабариха, а Орлова хоть Гвидона и не родила, но по заморским странам Все Время болтается.
- А Почему вы-то Бабариха?
- Из-за жопы.

Приходите ко Мне домой, я покажу вам неизвестных народных артистов.

Самое трудное, что Есть в мире, - быть хорошим мыслителем, не будучи строгим критиком самого себя; и проверенным собеседником - в разговорах с самим собою.

Чтоб Другие не успели помелочиться в колкостях, уколи себя сам.

- Вот бы нам такой мелафон. Мы бы могли тогда Мысли бабки с дедом читать.
- Хотя я и так их мысли знаю, - сказал я Вовке. - Имбицилы мы и пороть нас Надо вместо завтрака. Тогда День спокойно пройдёт. А мы умнее к концу лета станем.
- Почему? - спросил Вовка.
- Ну, потому что, бабка говорит, что Если нас пороть почаще, то Мозги из жопы обратно в голову вернутся. А так мы их потихоньку высераем.

Самокритичность - Хорошее Оружие. Сам себя обругаешь, вину признаешь - глядишь, и смягчится Собеседник.

Лучший Способ избежать насмешек над своей нестандартной внешностью - громкая и публичная Самокритика. С доброй толикой юмора.

Положа руку на Сердце, Мне бы добрая половина собственных выходок не понравилась, причём настолько, что будь меня Двое, в живых остался бы только Один.

Я всматриваюсь в свое Отражение и поражаюсь тому, как ничтожно я выгляжу. Я начинаю Тяжело дышать, и каждый вздох отражается сильным отголоском боли. НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖУ себя. Во Мне просто кипит Ярость смешанная с болью.

Мой истерический Смех сопровождается слезами, криком. Я смеюсь. На асфальте лужа. Я смотрю в нее и вижу свое Отражение. Оно такое жалкое, ничтожное, омерзительное. Истерика набирает новую силу.

- Не смейтесь, господин Галлер.
- О, я смеюсь только над самим собой.

Он Гений Страдания, он выработал в себе гениальную, неограниченную, ужасающую способность к страданию. Почва его пессимизма - не Презрение к миру, а презрение к себе самому, ибо, при всей уничтожающей беспощадности его суждений о заведенных порядках или о людях, он Никогда не считал себя исключением, свои стрелы он направлял в первую Очередь в себя самого, он ненавидел и отрицал себя самого в первую очередь.

Стоит только посмотреть на самих себя, чтобы представить, как разумная Жизнь может превратиться во что-то, с чем бы мы не хотели иметь Дело.