Автор цитат: Сергей Довлатов. Страница 5

О некоторых высказываниях я сожалею. Иные готов вытатуировать у себя на груди...

Уныние страшнее горя. Ибо Горе Есть разновидность созерцательного душевного опыта. Уныние же - Сон Души...

Глупо Было надеяться, что средний американец - Воннегут.

Сидели мы как-то втроем - Рейн, Бродский и я. Рейн, между прочим, сказал:
- Точность - это великая Сила. Педантической точностью славились Зощенко, Блок, Заболоцкий. При нашей единственной встрече Заболоцкий сказал Мне: "Женя, знаете, чем я победил советскую Власть? Я победил ее своей точностью!"
Бродский перебил его: - Это в том смысле, что просидел шестнадцать лет от звонка до звонка?!

В присутствии Алешковского какой-то старый большевик рассказывал:
- Шла гражданская Война на Украине. Отбросили мы белых к Днепру. Распрягли коней. Решили отдохнуть. Сижу я у костра с ординарцем Васей. Говорю ему: «Эх, Вася! Вот разобьем беляков, построим Социализм - хорошая Жизнь лет через двадцать наступит! Дожить бы!..»
Алешковский за него докончил:
- И наступил через двадцать лет - тридцать восьмой Год!

Милиция затем приходила еще раза четыре. И я всегда узнавал об этом заранее. Меня предупреждал алкоголик Смирнов.
Гена Смирнов был опустившимся журналистом. Он жил напротив моего дома. Целыми днями Пил у окна шартрез. И с любопытством поглядывал на улицу.
А я жил в глубине двора на пятом этаже без лифта. От ворот до нашего подъезда Было метров сто.
Если во двор заходил Наряд милиции, Смирнов отодвигал бутылку. Он звонил Мне по телефону и четко выговаривал единственную фразу:
- ***и идут!

Не обошлось и без скандала. Лысый Парень напился и выкрикнул:
- Ну что, бежите с тонущего корабля!?
Но ему возразили:
- Значит, корабль тонет? И это мы слышим от члена партии?!
- Я - беспартийный, - реагировал скандалист, - Мне обидно, что выпускают только евреев!

- А ты - Дерьмо, Гурьяныч! Дерьмо, невежда и подлец! И вечно будешь подлецом, даже Если Тебя назначат старшим лейтенантом... Знаешь, Почему ты стучишь? Потому что тебя не любят женщины...
Гурьянов, пятясь, отступил. Он-то выбирал между равнодушием и превосходством, а Дело кончилось грубостью.
Я же почувствовал громадное Облегчение. И вообще, что может быть прекраснее неожиданного освобождения речи?!
К оскорблениям Гурьянов не подготовился. А потому заговорил естественным человеческим тоном:
- Унизить товарища - самое легкое... Ты же не знаешь, как это Все получилось... Он перешел на звучный Шепот:
- Я чуть не загремел по малолетству. Органы меня фактически спасли.
Бумагу дали в Университет. Теперь прописку обещают. Ведь я же сам из Кулунды... Ты в Кулунде бывал? Удовольствие ниже среднего...
- А, - говорю, - тогда понятно... Кулунда все меняет...

Ты, я знаю, в Ленинград собрался. Мой тебе Совет - не возникай. Культурно выражаясь - не чирикай. Органы воспитывают, воспитывают, но могут и покарать. А досье у Тебя посильнее, чем "Фауст" Гете. Материала хватит лет на сорок... И помни, уголовное Дело - это тебе не брюки с рантом. Уголовное дело шьется в пять минут. Раз - и ты уже на стройках коммунизма... Так что веди себя потише...

- Так, - говорю, - всегда и получается. Сперва угробят Человека, а Потом начинают разыскивать его личные Вещи. Так Было с Достоевским, с Есениным... Так будет с Пастернаком. Опомнятся - начнут искать личные вещи Солженицына...

Моя жена спросила Арьева:
- Андрей, я не пойму, ты куришь?
- Понимаешь, - сказал Андрей, - я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому Многие ошибочно думают, что я Курю.

- Как вас постричь?
- Молча.

Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за Дело. И Все же я хочу спросить - Кто написал четыре миллиона доносов? {Эта цифра фигурировала в закрытых партийных документах.) Дзержинский? Ежов? Абакумов с Ягодой?
Ничего подобного. Их написали простые советские Люди...

Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем Здоровье.