Автор цитат: Николай Яковлевич Агнивцев

Скоро будет две недели,
Как жене своей на горе
Дон-супруг на каравелле
Где-то путается в море.
Услыхав о том, открыто
Дон-сосед от Страсти ярой
Вмиг лишившись аппетита,
Под Окно пришел с гитарой.
- Донна, донна, в вашей власти
Сердце вашего соседа.
Ах, от страсти я на части
Разрываюсь, как торпеда!
- Нет, нет, нет, не изменю я
Своему супругу дону!
И добавила, вздыхая,
Не без некоторой дрожи:
- К вам не выйду Никогда я.
На других я не похожа!
Вы не верите?... Я тоже!

Вы помните былые дни,
Когда вся Жизнь была иною?!
Как были праздничны они
Над петербургскою Невою!!
Вы помните, как ночью, вдруг,
Взметнулись красные зарницы
И утром вдел Санкт-Петербург
Гвоздику юности в петлицу?..
Ах, Кто мог знать, глядя в тот раз
На двухсотлетнего гиганта,
Что бьет его Последний час
На Петропавловских курантах!..
И вот, иные дни пришли!
И для изгнанников дни эти
Идут вдали от их земли
Тяжелой поступью столетий! . .
Вы помните былые дни,
Когда вся жизнь была иною?!
Как были праздничны они
Над петербургскою Невою!..

Был День и Час, когда уныло
Вмешавшись в шумную толпу,
Краюшка хлеба погрозила
Александрийскому столпу!..
Как хохотали переулки,
Проспекты, улицы!.. И вдруг
Пред трехкопеечною булкой
Склонился ниц Санкт- Петербург!..
И в звоне утреннего часа
Скрежещет лязг голодных плит!..
И вот от голода затрясся
Елизаветинский гранит!..
Вздохнули старые палаццо...
И, потоптавшись у колонн,
Пошел на Невский продаваться
Весь Блеск прадедовских времен!..
И сразу сгорбились фасады...
И, стиснув Зубы, над Невой
Восьмиэтажные громады
Стоят с протянутой рукой!..
Ах Петербург, как страшно-просто
Подходят дни твои к концу!..
- Подайте Троицкому мосту,
- Подайте Зимнему Дворцу!..

Поймете ль вы, чужие страны,
Меня в безумии моем?..
Ведь это Юность из тумана
Мне машет белым рукавом!..
Последним шепотом привита,
От Петербурга лишь одна
Осталась мне - всего лишь эта
Коробка спичек Лапшина...

Вы не бывали на канале?
На погрузившемся в печаль
Екатерининском канале,
Где воды тяжелее стали
За двести лет бежать устали
И побегут опять едва ль...
Вы Там наверное бывали?
А не бывали - очень жаль!
Эрот в ночи Однажды, тайно
Над Петербургом пролетал,
И уронил стрелу случайно
В Екатерининский канал.
Старик-канал, в волненьи странном,
Запенил, забурлил вокруг
И вмиг - Индийским океаном
Себя почувствовал он вдруг!..
И заплескавши тротуары,
Ревел, томился и вздыхал
О параллельной Мойке старый
Екатерининский канал...
Но, Мойка - Женщина. И бойко
Решив любовные Дела, -
Ах!.. - Крюкову каналу Мойка
Свое теченье отдала!..
Ужасно ранит Страсти жало!..
И пожелтел там, на финал,
От козней Крюкова канала
Екатерининский канал!..

Кулебяка "Доминика",
Пирожок из "Квисисаны",
"Соловьевский" бутерброд...
Вот триптих немного дикий,
Вот триптих немного странный,
Так и прыгающий в рот!..
Каждый полдень, хмуря лики,
Предо мною из тумана
Трое призраков встает:
- Кулебяка "Доминика",
Пирожок из "Квисисаны",
"Соловьевский" бутерброд!..

Рассветает! Даль зовет
В вихри звоном санным!..
Тройка стынет у ворот...
- "Ну-ка, Петр, к цыганам!"...
Гаркнул зычно Петр: "Па-а-а-ди!"
(Парень он таковский!)
И остался позади
Каменноостровский!..
Лейб - гycapскиe усы
Вмиг заиндевели...
И уткнулись Все носы
В серые шинели!..
И, сквозь снежный адамант,
Для лихой попойки,
Залетели в "Самарканд"
Взмыленные тройки!
- "Тусса! Тусса! Тусса!
"Мэкамам чочо!..
"Це-е-еловаться горячо!"...

Когда Тебя увижу, вдруг,
Вмиг под дрожащей пеленою
Весь старый пышный Петербург
Встает, как призрак, предо мною:
Декабрьских улиц белизна,
Нева и Каменноостровский,
И мирный говор Куприна,
И трели Лидии Липковской;
И пробка шумного "Аи",
И Вильбушевич с Де-Лазари;
Пажи бессменные твои -
На пианино, и гитаре;
И - всех встречающий Дом твой,
Где не слыхали Слова: "Тише!"
И - неразрывные с тобой
Александринские афиши!..
Ты - знамя юности моей,
Тебя несу в душе доныне!..
Ты - отблеск петербургских дней
На приютившей нас чужбине!

И тянет, в Страсти неустанной,
К тебе весь Мир уста свои,
Париж Гюи-де-Мопассана,
Париж смеющейся любви!
И я везу туда немало
Добра в фамильных сундуках:
И слитки золота с Урала,
И перстни в дедовских камнях!
Пускай Париж Там подивится,
Своих франтих расшевеля,
На чернобурую лисицу,
На горностай и соболя!
Но еду Все ж с тоской в душе я.
Дороже Мне поклажи всей
Вот эта ладанка на шeе,
В ней горсть родной земли моей!
Ах, и в аллеях Люксембурга
И в шуме ресторанных зал -
Туманный призрак Петербурга
Передо мной везде стоял!..
Пусть он невидим! Пусть далек он!
Но в грохоте парижских дней
Всегда, как в медальоне локон,
Санкт-Петербург - в душе моей!

В Париж! В Париж! Как странно-сладко
Ты, Сердце, в этот Миг стучишь!..
Прощайте, невские туманы,
Нева и Петр! - В Париж! В Париж!
Там - Дым вceмиpногo угара,
Rue de la Paix, Grande Opera,
Вином залитые бульвары
И - карнавалы до утра!
Париж - любовная химера!
Все пало пред тобой уже!
Париж Бальзака и Бодлера,
Париж Дюма и Беранже!
Париж кокоток и абсента,
Париж застывших Луврских ниш,
Париж Коммуны и Конвента
И - всех Людовиков Париж!
Париж бурлящего Монмартра,
Париж Верленовских стихов,
Париж штандартов Бонапарта,
Париж семнадцати веков!

Букет от "Эйлерса!"... Вы слышите мотив
Двух этих слов, Увы, так отзвеневших скоро?..
Букет от "Эйлерса," - того, что супротив
Многоколонного Казанского собора!..
И помню я: еще совсем не так давно, -
Ты помнишь, Мой букет? - как в белом-белом зале
На тумбочке резной у старого панно
Стоял ты в хрустале на Крюковом канале?
Сверкала на окне узоров льдистых вязь,
Звенел гул санного искрящегося бега,
И падал весело декабрьский Снег, кружась!
Букет от "Эйлерса" ведь не боялся снега!..
Но в три дня над Невой столетье пронеслось!
Теперь не до цветов! И от всего букета,
Как срезанная прядь от дорогих волос,
Остался лишь цветок засушенный вот этот!..
Букет от "Эйлерса" давно уже засох!..
И для меня теперь в рыдающем изгнаньи
В засушенном цветке дрожит Последний вздох
Санкт-петербургских дней, растаявших в тумане!

В Константинополе у турка
Валялся, порван и загажен,
"План города С.-Петербурга"
("В квадратном дюйме - 300 сажень...")
И вздрогнули воспоминанья,
И замер Шаг, и взор Мой влажен...
В моей тоске, как и на плане:
- "В квадратном дюйме - 300 сажен!..

И, опершись на колоннады,
Встают незыблемой чредой
Дворцов гранитные громады
Над потемневшею Невой!..
Звенят проспекты и бульвары,
И в бесконечности ночей
На влажных плитах тротуара
Дробится отсвет фонарей...

Аy, века! Ах, где ты, где ты -
Веселый Век Елизаветы,
Одетый в Золото и шелк?!
Когда, в ночи, шагая левой,
Шел на свиданье, как Ромео,
К Императрице целый полк;
Когда на царском фестивале
Сержанты томно танцевали
С Императрицей менуэт...
- Любила очень веселиться
Веселая Императрица
Елисавет!
Ау, века! Ах, где ты, где ты -
Веселый век Елизаветы,
Когда на площади Сенной,
Палач в подаренной рубахе
К ногам Царицы с черной плахи
Швырнул Язык Лопухиной!..
И крикнул с пьяною усмешкой:
- " Эй, ты, честной Народ, не мешкай
Кому язык? Берешь, аль Нет?! "