Она присела к огню, грела
Руки и ждала; её старые
Губы и руки посинели от
Холода; к ней подошёл незнакомец. Это был путешественник; он мягко заговорил с ней и,
Зная что
Рядом Никого Нет, кроме меня, он сказал, что ему жаль её.
Потом он спросил, является ли правдой то, в чём она призналась, и она ответила, что нет. Он выглядел удивлённо и ему ещё
Больше стало её жаль, он спросил:
-
Зачем же вы признались?
- Я стара и бедна - сказала она, - и я работаю только чтобы выжить. Не
Было другого выбора как только лишь признаться.
Если бы я этого не сделала, они бы могли меня отпустить. Это бы погубило меня, ведь
Никто бы не забыл о том, что меня подозревали в чародействе, и для меня не нашлось бы работы, и куда бы я ни пошла, они бы пускали собак в мою сторону. Совсем скоро настал бы
Голод.
Огонь Лучшее Решение -
Конец близок. Вы были добры ко
Мне, вы
Двое, и я благодарна вам за это.
Она прильнула
Ближе к огню и вытянула руки чтобы согреть их,
Снежинки мягко спускались на её седые
Волосы, делая их ещё белее.
Собралась
Толпа и полетело яйцо, которое попало ей в глаз и потекло по её лицу. Кто-то смеялся.
She was squatting at the fire, warming herself and waiting; and her old lips and hands were blue with the cold. A stranger came next. He was a traveler, passing through; and he spoke to her gently, and, seeing nobody but me there to hear, said he was sorry for her. And he asked if what she confessed was true, and she said no. He looked surprised and still more sorry then, and asked her:
"Then why did you confess?"
"I am old and very poor," she said, "and I work for my living. There was no way but to confess. If I hadn't they might have set me free. That would ruin me, for no one would forget that I had been suspected of being a witch, and so I would get no more work, and wherever I went they would set the dogs on me. In a little while I would starve. The fire is best; it is soon over. You have been good to me, you two, and I thank you."
She snuggled closer to the fire, and put out her hands to warm them, the snow-flakes descending soft and still on her old gray head and making it white and whiter. The crowd was gathering now, and an egg came flying and struck her in the eye, and broke and ran down her face. There was a laugh at that.
