Автор цитат: Сельма Лагерлеф

Разве это не прекрасно - Никогда не щадить себя и быть неутомимой труженицей вплоть до глубокой старости.

Непосильную работу Трудно выбросить из головы.

Есть такие Слова, которые языку слишком Тяжело выговаривать.

Это свойственно всем людям - с нетерпением дожидаться весны.

Самая мягкая Постель не приносит отдохновения тому, кому не спится от горя.

Все мы слабы или грешны, а посему, в сущности, одному нечем хвалиться перед другим.

Когда нам предстоит пройти через что-то очень трудное, то Хорошо, Если можно сказать себе: "Это необходимо, я знаю, отчего поступаю так. Иного выхода Нет". И мучительное Беспокойство отступает перед твердой убежденностью, что вам остается лишь покориться обстоятельствам. Правду говорят, что Все легче терпится, если знаешь, что Дело решено и Ничего переменить нельзя.

Она научилась Любить Любовь со всеми ее муками, слезами и тоской.
- Лучше страдать с ней, чем радоваться без нее, - говорила она.

... Душа человеческая вечно жаждет большего. Душа не может Жить одними лишь удовольствиями и тщеславием. Если ей не дать иной пищи, Она, подобно дикому зверю, сперва терзает других, затем самое себя.

Никакие самые изысканные яства на свете не могут доставить человеку большего наслаждения, чем те, которые он предвкушает в мечтах.

Людям не всегда нужны Советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит. Ухо, которое выслушает, и Сердце, которое поймет.

Вы не понимаете, что такое ваш собственный Дом. Вам нужно выйти в Мир и заблудиться Там не раз и не два, Прежде чем вы сумеете по-настоящему оценить то, что у вас Есть.

Если бы вы только знали, что значит чувствовать себя отверженным! Тут уж не спрашиваешь самого себя, Хорошо ли ты поступаешь или Плохо. Тут уж не до вопросов!

Ибо что такое человеческая Душа, как не резвящееся Пламя? Да, да, Она и Есть Огонь! Она вспыхивает в самом человеке, охватывает его и кружится над ним, точь-в-точь как огонь вспыхивает в серых поленьях, охватывает их и кружится над ними. Когда те, Кто собирался зимними вечерами вокруг полыхающего огня, молча сидели часок-другой, глядя в очаг, огонь заговаривал с каждым из них на своем собственном языке.