Автор цитат: Генрих Гейне. Страница 2

Снова в Сердце Жар невольный,
Отошла Тоска глухая.
Снова, нежностью томимый,
Жадно пью дыханье мая.

Где, скажи Мне, та, чью прелесть
Пел ты, в Сердце уязвленный,
Полный пламенем волшебным,
Вдохновенный и влюбленный?
Ах, погас волшебный пламень,
Сердце Холодно и вяло.
Эта книжка - урна с пеплом
Той Любви, что в нем пылала.

Ах опять тот взор, что прежде
Наполнял Мне душу светом,
Губы алые, как прежде,
Дышат сладостным приветом.
Голос - ласковый, как прежде
Тот, каким он сердцу снился.
Только я не тот, что прежде,
Я в разлуке изменился.
И хоть пылки, томны, страстны
Эти трепетные руки,
Я лежу в ее объятьях
Полный желчи, полный скуки.

Ах опять тот взор, что прежде
Наполнял Мне душу светом,
Губы алые, как прежде,
Дышат сладостным приветом.
Голос - ласковый, как прежде
Тот, каким он сердцу снился.
Только я не тот, что прежде,
Я в разлуке изменился.
И хоть пылки, томны, страстны
Эти трепетные руки,
Я лежу в ее объятьях
Полный желчи, полный скуки.

Насмешкой Злой уста твои грозят,
И гневом Грудь волнуется твоя.
Презреньем гордым твой сверкает взгляд,
И Все ж, Мой друг, несчастна ты, как я.

Ангел Мой, я жду ответа,
Может быть, была ты сном,
Одурманившим поэта
Летом в сумраке лесном.
Но Лицо, и стан, и ножки,
Этих глаз волшебный Свет, -
Нет, такой прелестной крошки
Не создаст во Век Поэт.

Гляжу в Глаза твои, Мой друг, -
И гаснет Боль сердечных мук,
Прильну к устам твоим - и вновь
Целенье Мне дарит Любовь.

Разубранному в Золото чурбану
Я возжигать не буду фимиам,
Клеветнику Руки я не подам,
Не поклонюсь ханже и шарлатану.
Пред куртизанкой спину гнуть не стану,
Хоть роскошью Она прикроет срам,
Не побегу за чернью по пятам
Кадить ее тщеславному тирану.

Лучше б ты Мне не встречалась,
Королева тайных дум!
Вызывал бы разве жалость,
Был бы бледен и угрюм?
О Любви я не молил бы,
Не вверял тебе мечты.
Самой тихой жизнью жил бы,
Где живешь и дышишь ты.

Лучше б ты Мне не встречалась,
Королева тайных дум!
Вызывал бы разве жалость,
Был бы бледен и угрюм?
О Любви я не молил бы,
Не вверял тебе мечты.
Самой тихой жизнью жил бы,
Где живешь и дышишь ты.

Профессор нам с кафедры нес ахинею,
Болтал он - и спал я у всех на виду.
Мне Было в тысячу раз веселее
Гулять с профессорской дочкой в саду.
Она мне в Окно улыбалась беспечно,
Лилия лилий, Мой ангел земной,
Но лилию лилий сорвал бессердечно
Черствый филистер с набитой мошной.

Я любил, томясь и плача,
Но как только Неудача -
Я с разбитою душой
Залезал в карман чужой.
И грозить Мне стали власти, -
Оттого, что в Злой напасти
Я Все чаще крал платки,
Чтоб смахнуть слезу тоски.
И тогда меня схватили
И, как водится, скрутили;
И Тюрьма, святая мать,
Стала сына врачевать.

В мечтах ласкал я пламенных подруг,
Любил я Розы, мирты, чьи-то плечи,
И Сладость губ, и сладость горькой речи,
И грустных песен каждый грустный звук.
Но Все Мечты умчались без возврата,
Любимый Образ отлетел, как сон.
Со мной лишь то, что, страстью распален,
Послушным рифмам я вверял когда-то.

Я Всё простил: простить достало сил,
Ты Больше не моя, но я простил.
Он для других, алмазный этот свет,
В твоей душе ни точки светлой нет.
Не возражай! Я был с тобой во сне;
Там Ночь росла в сердечной глубине,
И жадный змей всё к сердцу припадал...
Ты мучишься... я знаю... я видал...