Книга: Чума. Страница 6

Раз я знаю, что ты придешь, я могу Тебя ждать сколько угодно.

Да, Человек спит в этот Час, и очень Хорошо, что спит, ибо единственное Желание измученного тревогой сердца - безраздельно владеть тем, кого любишь, или, когда настал час разлуки, погрузить это Существо в Сон без сновидений, дабы продлился он до дня Встречи.

Самый удобный Способ познакомиться с городом - это попытаться узнать, как здесь работают, как здесь любят и как здесь умирают.

И в конце концов понимаешь, что Никто не способен по-настоящему Думать ни о ком, даже в Часы самых горьких испытаний. Ибо думать по-настоящему о ком-то - значит, думать о нём постоянно, Минута за минутой, ничем от этих мыслй не отвлекаясь: ни хлопотами по хозяйству, ни пролетавшей мимо мухой, ни приёмом пиши, ни зудом.

И наконец, в этом обострившемся до пределов одиночестве Никто из нас не мог рассчитывать на Помощь соседа и вынужден был оставаться наедине со всеми своими заботами. Если случайно кто-нибудь из нас пытался довериться другому или хотя бы просто рассказать о своих чувствах, следовавший Ответ, любой ответ, обычно воспринимался как Оскорбление. Тут только он замечал, что он и его Собеседник говорят совсем о разном. Ведь он-то вещал из самых глубин своих бесконечных дум Все об одном и том же, из глубины своих мук, и Образ, который он хотел открыть другому, уже давно томился на огне Ожидания и Страсти. А тот, другой, напротив, мысленно рисовал себе весьма банальные Эмоции, обычную расхожую Боль, стандартную меланхолию. И каков бы ни был ответ - враждебный или вполне благожелательный, он обычно не попадал в Цель, так что приходилось отказываться от попытки задушевных разговоров. Или, во всяком случае, те, для которых Молчание становилось мукой, волей-неволей прибегали к расхожему жаргону и тоже пользовались штампованным словарем, словарем простой информации из рубрики происшествий - словом, чем-то вроде газетного репортажа, ведь никто вокруг не владел языком, идущим прямо от сердца. Поэтому-то самые доподлинные Страдания стали постепенно и привычно Выражаться системой стертых фраз.

Любая Радость находится под угрозой.

В обычное Время мы Все, сознавая это или Нет, понимаем, что существует Любовь, для которой нет пределов, и тем не менее соглашаемся, и даже довольно спокойно, что наша-то любовь, в сущности, так себе, второго сорта.