Книга: Что делать?. Страница 1

Я не понимаю отдыха иначе, как в уединении. Быть с другими для меня значит уже чем-нибудь заниматься, или работать, или наслаждаться. Я чувствую себя совершенно на просторе только тогда, когда я Один.

Ваша Душа будто Улица, на которую поглядывает каждый, Кто сидит подле окна, не затем, чтобы ему нужно Было Увидеть Там что-нибудь, Нет, он даже знает, что и не увидит Ничего ни нужного, ни любопытного, а так, от нечего Делать: ведь Все равно, следовательно, Почему же не поглядывать? Улице, точно, все равно; но человеку вовсе нет удовольствия оттого, что пристают к нему.

То же, что с комнатою, и с миром внутренней Жизни. В него без всякой надобности, даже без всякой Мысли залезает всякий за всяким вздором, и чаще всего не более как затем, чтобы почесать Язык о вашу душу.

Каждый из семейства, особенно из старших, без церемонии сует лапу в вашу интимную Жизнь. Дело не в том, что этим нарушаются наши Тайны: тайны - более или менее крупные Драгоценности, их не забываешь прятать, стеречь; да и не у всякого Есть они, многим и ровно нечего прятать от близких. Но Каждому Хочется, чтобы в его внутренней Жизни был уголок, куда Никто не залезал бы, как всякому хочется иметь свою особую комнату, для себя одного.

Каждому довольно Трудно понять особенности других натур; всякий представляет себе всех людей по характеру своей индивидуальности. Чего не нужно Мне, то, по-моему, не нужно и для других, - так влечет нас Думать наша Индивидуальность.

В этом отношении Люди распадаются на два главные отдела. Для людей одного отдела Отдых или Развлечение приятнее в обществе других. Уединение нужно Каждому. Но для них нужно, чтобы оно Было исключением; а правило для них - Жизнь с другим. Этот Класс гораздо многочисленнее другого, которому нужно наоборот: в уединении им просторнее, чем в обществе других. Эта Разница замечена и общим мнением, которое обозначает ее словами: Человек общительный и человек замкнутый.

Он Все это думал; порядочные Люди сами думают о себе все то, что можно сказать в Осуждение им, потому-то, государь Мой, они и порядочные люди, - разве ты этого не знал?

Ведь здесь коренное Чувство вовсе не то, что вы полюбили другого, это уже последствие; коренное чувство - Недовольство вашими прежними отношениями.

Мое правило: предлагать мое Мнение всегда, когда я должен, и Никогда не навязывать его.

Берем русскую беллетристику. Я говорю: прочитаю всего Прежде Гоголя. В тысячах других повестей я уже вижу по пяти строкам с пяти разных страниц, что не найду Ничего, кроме испорченного Гоголя, - Зачем я стану их читать? Так и в науках, - в науках даже еще резче эта граница. Если я прочел Адама Смита, Мальтуса, Рикардо и Милля, я знаю альфу и омегу этого направления и Мне не нужно читать ни одного из сотен политико-экономов, как бы ни были они знамениты; я по пяти строкам с пяти страниц вижу, что не найду у них ни одной свежей Мысли, им принадлежащей, Все заимствования и искажения. Я читаю только самобытное и лишь настолько, чтобы знать эту Самобытность.

У меня Занятия разнообразны; перемена занятия Есть Отдых.

Он с усердным наслаждением принялся читать книгу, которую в последние сто лет едва ли Кто читал, кроме корректоров ее: читать ее для кого бы то ни Было, кроме Рахметова, то же самое, что Есть Песок или опилки. Но ему было вкусно.

Оно, хоть Удар был и предвиденный, а Все-таки больно; хоть и обдумано, и решено Вперед все, что и как надобно сделать после такого Письма или восклицания, а все-таки не вдруг соберешься с мыслями.

Да, Движение Есть Реальность, - говорит Алексей Петрович, - потому что движение - это Жизнь, а реальность и жизнь одно и то же. Но жизнь имеет главным своим элементом Труд, а потому главный элемент реальности - труд, и самый верный признак реальности - дельность.