Книга: Большие надежды

Владеет людьми Тщеславие, рожденное скорбью, смирением, раскаянием, стыдом, - Все чудовищные формы тщеславия, которые, как проклятье, тяготеют над нами.

Отгородившись от дневного света, Она отгородилась от неизмеримо большего, став затворницей, она затворила свое Сердце для тысячи целительных естественных влияний; целиком уйдя в свои одинокие думы, она повредилась в уме, как то всегда бывало и будет, и не может не быть со всяким, Кто дерзнет пойти против начертаний творца.

Я держусь того Правила, что не следует без Нужды хранить Документы - мало ли Кто и когда вздумает пустить их в ход.

Лондон уже остался Далеко позади, когда забрезжил День, робкий, плаксивый, дрожащий, как нищий - в лохмотьях облаков и заплатах тумана.

Мы словно сговорились считать, что Жизнь наша проходит в беспрерывном Веселье, втайне же сознавали обратное. Сколько я могу Судить, в этом смысле мы не представляли собой Исключения из Правила.

Для положения доверенного Человека ни Один Человек не подходит.

Делали они примерно то же, что, судя по рассказам и книгам, всегда делают Эти представители закона в подобных случаях: они задержали нескольких Человек, явно невинных; с усердием, заслуживающим лучшего применения, развивали теории, явно фантастические; и упорно пригоняли Факты к своим теориям, вместо того, чтобы строить теории, исходя из фактов.

- Ведь мы должны Любить своих ближних.
- Кто же человеку Ближе, чем он сам?

Не отличалось ясностью и мое Восприятие догматов, изложенных в катехизисе; так, например, я прекрасно помню, что обещая "следовать оным путем во Все дни Жизни моей" я воображал, будто должен всегда ходить по деревне одной и той же дорогой и, боже упаси, не сворачивать с нее.

Много раз я задумывался над способностью детской Души глубоко затаить в себе что-то из страха, пусть совершенно неразумного.

Я такая, какой вы меня сделали. Вам некого хвалить и некого корить, кроме себя; ваша заслуга или ваш Грех - вот что я такое.

В ее ласках и нежных взглядах Было что-то положительно страшное. Она упивалась красотою Эстеллы, упивалась каждым ее словом, каждым движением и, глядя на нее, Все захватывала губами свои дрожащие пальцы, словно пожирая Прекрасное Создание, которое сама взрастила.

- Неужели вы Никогда не научитесь остерегаться?
- Чего?
- Меня.

Я чувствовал, что Она играет моим сердцем просто потому, что ей так нравится, а не потому, что ей Было бы Трудно и больно разбить его и выбросить.