Книга: Дон Жуан

Любовь жестока и себялюбива;
Она собою только занята.
Её, как Сон, приятно опьяненье -
Но горестно бывает пробужденье!

Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход,
Блажен, Кто всех сомнений мимо
Дорогой светлою идет!

Мы ездили с ним Вместе по Европе;
Не пропустил нигде он никого;
Что Город, то Интрига, а в иных
По десяти, по двадцати случалось.
Уж я ему, бывало, говорю:
«Сеньор, остепенитесь!» Так вот Нет же!
Вот так и прет его в Интриги, право;
И точно будто ищет он чего-то;
Попробует одной, давай другую!
Как будто Женщины не Все равны.
Ведь, согласитеся, отцы святые,
У курицы Один и тот же вкус,
Что с черным ли хохлом Она, что с белым!

Не знаю сам. Но я с собой был честен
И двум идеям Вместе не служил.
Просторно Сердце Женщины, напротив;
В нем резкие противоречья могут
Ужиться Рядом. В нём бывает слышен,
Среди Любви живой и настоящей,
Нередко запоздалый отголосок
Другой, отжившей, конченной любви.
Вины тут Нет: подобные явленья
В природе женской. Но делиться я
И с тенью даже не могу тем сердцем.
Которое Мне отдалося. В нем
Я должен быть Один.

Все в мире Ложь! Вся Жизнь Есть злая шутка,
И, Если все явленья перебрать
И Призраки пустые все откинуть,
Останется лишь Чувственность одна,
Любви ничтожный, искаженный снимок,
Который Иногда, зажмуря очи,
Еще принять мы можем за Любовь.

Святые Братья глупы. Человек
Молиться волен как ему угодно.
Не влезешь силой в Совесть никому
И Никого не вгонишь в Рай дубиной.

К чему Душа, когда Любовь погибла!
Теперь Мне боле нечего терять -
И Смерть и ад на Бой я вызываю!