Персонаж: Джослин

Мне казалось, это будет просто. Мне казалось, шпиль завершит каменную Библию, станет каменным Апокалипсисом. В своем безумии я и не подозревал, что с каждым шагом мне будет дан новый Урок и новая Сила. И некому Было наставить меня. Я должен был строить, повинуясь лишь своей вере, не слушая ничьих советов. Другого пути не было. Но при этом Люди притупляются, как плохой резец, или срываются, как Топор с топорища. Я слишком был поглощен своим видением, чтобы принять это в Расчет, и, кроме Видения, не нуждался ни в чем.

Джослин пришел к макету, дабы самому ободриться. Он с трудом вытащил шпиль из гнезда, потому что Дерево разбухло, и держал его благоговейно, как святыню. Он нежно гладил его, покачивал в руках, смотрел на него, как Мать на дитя. Макет шпиля был восемнадцати дюймов, нижняя половина, сделанная в виде четверика, была прорезана высокими окошечками и оканчивалась целым лесом стройных башенок, над которыми поднималось острие, тонкое, без единого Украшения, с крохотным крестиком на конце.

С тех пор как на Джослина Впервые повеяло вонью из ямы, многое для него переменилось. Теперь он замечал, как этот омерзительный Запах примешивается по всему собору к запаху ладана и сгоревшего воска: видно, Вода незаметно просочилась в Могилы сильных мира сего по обе стороны хора и под арками главного нефа. И оказалось, замечал это не он Один. Живые, которые сделали Презрение к Жизни своим ремеслом, сочли это Напоминание слишком бесцеремонным и отправляли службы с неподобающим отвращением на лицах.

- Ну как, Роджер, Сын Мой? Мастер выпрямился, смахнул Пыль с колен, отряхнул Руки. Землекопы возобновили работу, лопаты зашуршали. - Вы поняли, что это значит, преподобный Отец? - Лишь то, что Легенды правы. Но ведь легенды всегда правы. - Вы, Священники, выбираете себе легенды по вкусу.

Он смеялся, вздернув подбородок и покачивая головой. Бог-Отец озарял его сиянием славы, и солнечные лучи устремлялись сквозь витраж вслед его движениям, животворя осиянные лики Авраама, Исаака и снова Бога-Отца. От смеха у него выступили Слезы, и перед глазами множились радужные круги, спицы, арки. Вздернув подбородок и сощурясь, он крепко, в обеих руках, держал перед собой макет шпиля - о Радость… - Полжизни ждал я этого дня!

- Джослин Фэйрчайлд, - сказала Тесса. - Произошедшая от Генри Бранвелла и Шарлотты Фэйрчайлд.
Джослин моргнула, будто не ожидала Лекции о своей родословной.
- Верно, - осторожно проговорила Она.
- Понимаешь ли, я их знала, - объяснила Тесса. - Ты очень похожа на Генри.
- Знала их? Тогда ты, должно быть…
- Да, - сказала Тесса. - Я Тереза Грей, Дочь Великого Демона и Элизабет Грей, которая была рождена Адель Старквезер, одной из ваших. Я была женой Уильяма Эрондейла, который являлся главой Лондонского Института, и матерью Джеймса Эрондейла и Люси Блэкторн. Мы с Уиллом вырастили наших детей, Сумеречных охотников, чтобы защищать смертных, Жить по Законам Конклава и Договора и придерживаться Соглашения.
Она говорила в знакомой ей манере - манере Нефилима.
- Когда-то я жила среди Сумеречных охотников, - Тихо проговорила Тесса. - Когда-то я выглядела практически, как ты.

Опоздать - значит показать, что твое Время дороже времени того, Кто Тебя Ждет.