Книга: Фальшивомонетчики

Только снобы тешатся, выставляя Напоказ Все свои Драгоценности, особенно когда те поддельные.

Сердце не обладает способностью соболезновать по заказу; я испытывал к нему лишь Отвращение.

Благодеяния <...> бывают приятны только в тех случаях, когда мы имеем Возможность платить тем же.

И, не будучи в состоянии объяснить себе Холодность своего возлюбленного, Она возлагала Ответственность за это на себя, говорила себе, что могла бы покорить его, Если бы была покрасивее и посмелее; не будучи в силах его ненавидеть, она обвиняла себя, уничижалась, считала себя никчемной, не видела смысла в своем существовании и не признавала Больше за собой никаких достоинств.

У женщин удивительная склонность к самопожертвованию. Любимый Мужчина для них чаще всего своего рода вешалка, на которую они вешают свою Любовь.

Некоторые Люди очень радуются такому умению владеть собой, не соглашаясь признать, что часто бывают обязаны этой способностью не столько силе характера, сколько известной вялости темперамента.

В Жизни Ничто не разрешается, Все длится. Пребываешь в неуверенности и остаешься в ней до самой смерти, не Зная, чего держаться; а в ожидании развязки Жизнь идет, проходит, словно Ничего не случилось. И с этим также примиряешься, как и со всем вообще.

Ах, как Трудно произнести самое незначительное Слово, когда оно требует полного одобрения другого Существа! Достаточно замешкаться сердцу, и оно отягчает и парализует Мозг.

Дьявол с Богом заодно, они действуют сообща. Мы стараемся убедить себя, будто Все Зло, существующее на земле, идет от дьявола, но это объясняется тем, что иначе мы не нашли бы в себе сил простить Богу. Он играет с нами, как кошка с мышью, которую Она мучит... И после этого он еще требует от нас быть признательными ему. Признательными за что? за что?.. <...> Знаете, что самое ужасное из всего сделанного им?.. Принести в жертву собственного сына для нашего спасения. Собственного сына! Собственного сына!.. Жестокость - вот первое из свойств Бога.

Когда я был молод, я вел очень суровую Жизнь, радовался силе своего характера каждый раз, когда Мне удавалось победить какое-либо Искушение. Я не понимал, что, думая, будто освобождаюсь, я Все Больше и больше становился рабом своей гордыни. Каждая из этих побед над собой означала Поворот ключа в замке от двери моей тюрьмы. Вот что я подразумевал, когда сказал вам, что Бог меня надул. Он устроил так, что я принял за Добродетель свою Гордость. Бог посмеялся Надо мною. Он потешается. Я думаю, что он играет с нами, как кошка с мышью. Он посылает на искушение, Зная, что мы будем не в силах устоять; Если нам все же удается устоять, то он отмщает нам еще горше.

Она Ничего не умела открыть самостоятельно. Каждый из её восторгов - теперь я понимаю это - был для неё только постелью, на которой её Мысли удобно Было улечься Рядом с моими мыслями; Ничто в них не служило ответом на глубокие Требования её собственной природы.

Есть множество произведений, которыми мы восхищаемся, так сказать, по доверию, оттого что Все восхищаются ими и Никто до сих пор не догадался или не посмел сказать, что они бездарны.

Что бы я ни говорил и ни делал, всегда какая-то Часть меня остается где-то в стороне и смотрит, как Другая часть компрометирует себя, наблюдает, как Она ведет себя, насмехается над ней, освистывает ее или аплодирует ей. Когда носишь в себе такую раздвоенность, можно ли, посуди сам, быть искренним?

Дороги такого блаженства могли привести только к пропасти.