- Он вас, можно сказать, пригрел у себя на груди, а вы воспользовались этим, чтобы его ужалить.
- Ужалить-то я его действительно ужалил, - сказал Дельмон, - но, с другой стороны, Грудь его была не слишком уж горяча.
Фальвина нанизывала свои речи, как четки. А вернее сказать, они разматывались, как рулон туалетной бумаги. Потянешь за кончик - разматывается весь рулон.
Я понимаю, что должен был чувствовать Адам, когда в одно ПрекрасноеУтро обнаружил Рядом с собой Еву, еще тепленькую, прямо с гончарного круга, где ее изготовили.