Книга: Стража! Стража!. Страница 5

Ваймс наконец опустил орангутана, который, впрочем, разумно решил не раздувать Проблему. Человеку, рассерженному настолько, что он, сам того не замечая, поднимает триста фунтов живого орангутаньего веса, - такому человеку Лучше не Говорить Ничего лишнего.

- Моё основное правило: строй темницу так, чтобы тебе самому захотелось провести в ней ночку-другую.

- Я не хочу, чтобы меня сожгли заживо, - ответил сержант Колон. - Жена Мне тогда такой Скандал устроит!

Он Все хохотал и хохотал - Зная, что стоит ему остановиться, и Черная Депрессия, как свинцовое суфле, погребет его под собой. Но он четко видел его - простирающееся перед всеми ними «светлое» Будущее…

Припоминать Было нелегко. Правда, он смутно помнил, что Пил он именно для того, чтобы Забыть. И допился до такой степени, что не помнил, что же ему всё-таки нужно забыть. В конце концов он принялся пить, чтобы забыть о том, сколько он пьёт.

Приходишь к нему с абсолютно оправданной жалобой. Но вскоре ты уже пятишься к дверям, кланяясь и расшаркиваясь, пребывая на седьмом небе от счастья просто от того, что Тебя отсюда выпустили. Да уж, тут Надо отдать патрицию Должное, с неохотой признал ван Пью. Иначе он пошлет своих людей и возьмет это должное сам.

Это Было Путешествие длиной в пятьсот миль, и прошло оно, что довольно удивительно, без особых событий. Впрочем, Если ты - тот, чей Рост зашкаливает за шесть футов, а плечи не пролезают в Дверь, то твое путешествие скорее всего будет бессобытийным. Время от времени из-за разных скал выскакивают всякие Люди, но тут же торопливо удаляются, бросая нечто вроде: «О, прошу прощения, я, видимо, ошибся…»

Город был достойным званием. Существом. Женщиной. Именно этим он и был. Женщиной. Ревущей, древней, исчислявшей свой Возраст столетиями. Водившей вас за Нос, позволявшей вам в себя влюбиться, а затем дававшей вам пинка. Разящий Удар, по лицу. Разя Рот. Язык. Миндалины. Зубы. Да да, вот чем Она была. Она была… существом, понимаете, сукой. Куклой. Курицей. Стервой. И Потом вы ненавидели ее, и даже когда вам казалось, что вы овладели ею, вне себя, она открывала вам свое огромное громыхающее прогнившее Сердце, беря перевес. Да а. Вот так. Никогда не знаешь, на чем стоишь. Лежишь. Единственное в чем вы уверены, что не должны позволить ей уйти. Ибо, ибо она была вашей, Все чем вы владели, со всеми ее сточными канавами…