Автор цитат: Вера Полозкова. Страница 5

Если кто-то подлый внутри, ни выгнать, ни истребить,
Затаился и бдит, как маленькая лазутчица.
Ай Спасибо сердцу, оно умеет вот так Любить -
Да когда ж наконец
разучится.

Построенье сюжета странно,
Цель трагически неясна:
У нас не совпадают столицы, страны,
Интересы, режимы сна.

Я специалист по бесперебойной подаче слез -
Ты воспитал в себе выдержку партизанью.
Ты пьешь Кофе в Гостином - я ем в «Маяке» лазанью,
Ты по бизнесу в Хельсинки - я в колонию под Рязанью
Предотвращать резистентный туберкулез.

Моногам - стереогам.
Часто поднимают гам.
Моногам стереогаму
Морду бьет по четвергам.
Тот родного моногама
Нежно гладит по рогам.

Добрый гетер, злобный гом.
Спасены Один в другом.
По субботам гетер гома
Кормит вкусным пирогом.
Гом же гетера считает
Ретроградом и врагом.

Он ей привозит из командировок
Какие-нибудь Глупости: магнит
С эмблемой, порционный сахар,
Нелепое гостиничное мыльце,
Нездешнюю цветастую банкнотку,
Наклейку с пачки местных сигарет.
Она его благодарит, смеется.
Она бы тоже что-нибудь дарила?
Оторванную пуговицу, степлер,
Счета за коммунальные услуги,
Просроченный талончик техосмотра,
Зубную пломбу, Тест с одной полоской,
Сто двадцать пятый тест с одной полоской, -
Но это Далеко не так забавно.
А Больше Ничего не остается.
Да нечего рассказывать, хороший.
Давай-ка Лучше ты Мне расскажи.

Что изменится, бэйб? Мне исполнилось двадцать два,
Ты оброс и постригся несколько раз подряд,
Все шевелишь, как угли, во мне чернеющие слова,
И они горят.
Что изменится, бэйб? За тобой происходит тьма;
Ты граница света, Последний его предел.
Главное, чтоб был микрофон отстроен, Спина пряма,
Чтобы я читала, а ты на меня глядел.
Что изменится, бэйб? Ты красивый, как Жизнь сама -
У меня Никогда не будет важнее дел.
Мне исполнится тридцать два или сорок два,
Есть Уверенность, что виновником торжества
Ты пребудешь впредь;
Это замкнутый цикл: тебе во мне шевелить слова,
Им Гореть, а тебе на Огонь смотреть.
Подло Было бы бросить все или умереть,
Пока я, например, жива.

Фильм, в котором почти непроизводима речь.
Она Пишет ему откуда-нибудь «тут сыро» -
Он ей очень рекомендует себя беречь.
И они Никогда не осуществляют встреч -
А на сэкономленные отапливают полмира.
Ему скопленной нежностью плавить льды, насыпать холмы,
Двигать антициклоны и прекращать осадки.
Ей на вырученную Страсть, как киту-касатке,
Уводить остальных от скал, китобоев, тьмы.
Славно съездить, Мой милый, мягкой тебе посадки.
Познавательной Мне тюрьмы.

Знаю, что ты скучаешь по Мне, нахалке.
(Сам будешь вынимать из башки осколки).
Я узнаю Тебя в каждой смешной футболке,
Каждой кривой ухмылке, игре-стрелялке;
Ты меня - в каждой третьей курносой тёлке,
Каждой второй язвительной перепалке;
Как твоя девочка, моет тебе тарелки?
Ставит с похмелья кружечку минералки?..
Правильно, Майки, это крутая сделка.
Если уж из меня не выходит толка.
Мы были странной парой - свинья-копилка
И молодая самка степного волка.
Майки, тебе и вправду нужна сиделка,
Узкая и бесстрастная, как иголка:
Резкая скулка, воинская закалка.
Я-то как Прежде, Майки, кручусь как белка
И о тебе планирую помнить долго.
Видимо, аж до самого
катафалка.

Это Больше не Жизнь, констатирует Грейс, поскольку товаровед:
Безнадежно утрачивается Форма, фактура, цвет;
Ни досады от поражений, ни удовольствия от побед.
Ты куда ушел-то, кретин, у Тебя же сахарный диабет.
Кто готовит тебе обед?
Грейси продает его синтезатор - навряд ли этим его задев или отомстив.
Начинает помногу пить, совершенно себя забросив и распустив.
Все сидит на крыльце у двери, как бессловесный большой мастиф,
Ждет, когда возвратится Стив.
Он и вправду приходит как-то - приносит выпечки и вина.
Смотрит ласково, шутит, мол, ну кого это ты тут прячешь в шкафу, жена?
Грейс кидается прибираться и мыть бокалы, вся напряженная, как струна.
А Потом начинает плакать - скажи, Она у тебя красива? Она стройна?
Почему вы Вместе, а я Одна?..

Здесь мы расстанемся. Лишнего не люблю.
Навестишь каким-нибудь теплым антициклоном.
Мы ели Сыр, запивали его крепленым,
Скидывались на Новое по рублю.
Больше мы не увидимся.
Я запомню Тебя влюбленным,
Восемнадцатилетним, тощим и во хмелю.

Мать-одиночка растит свою Дочь скрипачкой,
Вежливой девочкой, гнесинской недоучкой.
«Вот тебе новая кофточка, не испачкай».
«Вот тебе новая сумочка с крепкой ручкой».
Дочь-одиночка станет алкоголичкой,
Вежливой тётечкой, выцветшей оболочкой,
Согнутой чёрной спичкой, Проблемы с почкой.
Мать постареет и Все, чем ее ни пичкай,
Станет оказывать только Эффект побочный.
Боженька нянчит, ни за кого не прочит,
Дочек делить не хочет, а сам калечит.
Если графа « Отец», то поставлен прочерк,
А безымянный палец - то без колечек.
Оттого, что ты, Отче, любишь нас Больше прочих,
Почему-то еще ни разу не стало
легче.

Те, Кто Раньше нас вроде как стерёг - производят стрельбу и Ложь; Лица вспарывает ухмылками поперёк, заливает их Потом сплошь. Выменяй ружье на пару своих серёг и сиди говори «ну что ж»; Смерть - неверная баба: прогнал и проклял, страдать обрёк, а хотеть и ждать не перестаешь.

Смерть, как Всё, чего ты ещё не пробовал, страшно лакома:
спать не можешь от Мысли, как же Она Там, как она -
ходит над тобой между облаками, или Рядом щёлкает каблуками,
или нарастает в тебе комками?
а наступит - так просто Аэропорт, на табло неведомые каракули.
непонятно, чего они Все так плакали.
да не озирайся, ты своего не пропустишь рейса.
посиди, посмотри, погрейся.