Даниил Александрович Гранин. (№ 308636)

Часто оказывалось, что спасались те, Кто спасал других - стоял в очередях, добывал дрова, ухаживал, жертвовал коркой хлеба, кусочком сахара… Не всегда, но часто. Сострадание и Милосердие - это типичные Чувства блокадной Жизни. Конечно, и Спасатели умирали, но поражало меня то, как им помогала Душа не расчеловечиваться. Как Люди, кто остался в городе и не принимал участия в военных действиях, смогли остаться людьми. Когда мы писали «Блокадную книгу», мы задавались вопросом - как же так, ведь Немцы знали о том, что происходит в городе, от перебежчиков, от разведки. Они знали об этом кошмаре, об ужасах не только голода, - от всего, что происходило. Но они продолжали ждать. Ждали 900 дней. Ведь воевать с солдатами - это да, Война - это солдатское Дело. Но здесь Голод воевал вместо Солдат. Я, будучи на переднем крае, долго не мог простить немцев за это. Я возненавидел немцев не только как противников, солдат вермахта, но и как тех, кто вопреки всем законам воинской чести, солдатского Достоинства, офицерских традиций уничтожал людей. Я понимал, что война - это всегда Грязь, Кровь, - любая война... Наша Армия несла огромные потери - до трети личного состава. <...> Вы знаете, существует такое сакральное Пространство. Когда Человек возвращается в сострадание и Духовность. В конечном счёте всегда торжествует не Сила, а Справедливость и Правда. И это Чудо победы, Любовь к жизни, к человеку...