Феликс Давидович Кривин. Притчи о жизни (№ 226811)

Мы жили на стадионе в десятом ряду, места были хорошие, хотя и не такие удобные, как в отдельной квартире. Стадион был перенаселен, о чем он мог лишь мечтать в свое футбольное Время, но Сейчас время Было не футбольное, а военное. Уже три месяца шла война.
Нас поселили на стадионе, потому что другого места для нас не нашлось. Нас было намного Больше, чем в мирное время болельщиков. Мы не были болельщиками. Мы просто жили на стадионе.
Нас было Море. Огромное море людей, разноцветное поле, на котором особенно ярко цвели белые тюльпаны: это матери кормили своих детей.
Когда Стены не разделяют соседей, Жизнь их оказывается простой и непринужденной, и ей нисколько не мешает Присутствие окружающих. Здесь были Все свои и даже, как Близкие Родственники, назывались все одинаково: эвакуированные.
Отсюда, со стадиона, нам предстоял Один Путь - на санобработку, а после санобработки путей становилось Великое множество: каждый мог ехать куда угодно. Куда был Транспорт, а в транспорте было Место, или места не было, но можно было ехать без места. Если, Конечно, прошел санобработку. Санобработка, теперь уже забытый Процесс, был одним из главных в Жизни эвакуированного.
(Через много лет, уже совсем в другом времени, восьмилетний мальчик будет рассказывать, что в школе проверяли, Нет ли у них в голове мух. Нет, блох, - поправится он, услышав Смех взрослых - тех, которые Там, на стадионе, были детьми и знали, что такое санобработка).
По соседству с нами толстая старуха вязала что-то очень большое, начатое, как видно, еще до войны, а может быть, и до революции. Вязание успокаивает, и его тогда требовалось очень много. Такие были времена.
Над нами, в одиннадцатом ряду, жил глухой старик со своей внучкой, взрослой девочкой, может быть, из девятого класса. Девочка все время пыталась что-то сказать старику, но он слышал только младенца из пятого ряда. Этот Младенец категорически игнорировал адресованную ему Грудь и получал Удовольствие лишь от собственного истеричного крика.
Видя, что старик все равно не слышит девочку, с ней заговорил мальчик из двенадцатого ряда. Он был тоже взрослый, может быть, из девятого класса, и ему, конечно, хотелось поговорить с такой же, как и он, взрослой девочкой.
Мы продолжали свою мирную жизнь в мирном городе Сталинграде. Сталинград еще не знал, что ему предстоит в недалеком будущем, он был как необстрелянный Солдат, хотя было у него боевое Прошлое. Но что было это его прошлое по сравнению с тем, что ему предстояло!