Автор цитат: Всеволод Рождественский. Страница 4

Ты увидишь леса Ориноко,
Города обезьян и слонят,
Шар воздушный, летя невысоко,
Ляжет тенью на озеро Чад.
А в коралловых рифах, где рыщет
"Наутилус", скиталец морей,
Мы отыщем глухое кладбище
Затонувших в бою кораблей...
Что прекрасней таких приключений,
Веселее открытий, побед,
Мудрых странствий, счастливых крушений,
Перелетов меж звезд и планет?

Вот и кончены наши Заботы -
Спит задачник, закрыта тетрадь.
Руки тянутся к книге. Но что ты
Будешь, мальчик, сегодня читать?
Хочешь, в дальние синие страны,
В пенье вьюги, в тропический зной
Поведут нас с тобой капитаны,
На штурвал налегая резной?
Зорок Взгляд их, надежны их руки,
И мечтают они лишь о том,
Чтоб пройти им во славу науки
Неизведанным Прежде путем.
Сжаты льдом, без огня и компаса,
В полумраке арктических стран
Мы спасем чудака Гаттераса,
Перейдя ледяной океан.
По пещерам, подземным озерам
Совершим в тесноте и пыли,
Сталактитов пленяясь узором,
Путешествие к центру земли.
И без помощи карт и секстанта,
С полустертой запиской в руке,
Капитана, несчастного Гранта,
На безвестном найдем островке.

Снова в печке Огонь шевелится,
Кот клубочком свернулся в тепле,
И от лампы зеленой ложится
Ровный круг на вечернем столе.

Я хотел бы в маленькие руки
Положить его - и не могу.
Ты, как пальма, снилась Мне в разлуке,
Пальма на высоком берегу.
Не смотри мучительно и гневно,
Этот Миг я выпил до конца.
Я смолкаю. Проводи, царевна,
Чужестранца в мирный Дом отца.

"О царевна! Узких щек багрянец -
Как шиповник родины моей.
Сядь ко Мне. Я только чужестранец,
Потерявший Дом свой, Одиссей.
Грудь и плечи, тонкие такие,
Та же страстная Судьба моя.
Погляди же, девушка, впервые
В ту страну, откуда родом я.
Там на виноградники Итаки
Смотрит беспокойная луна.
Белый дом Мой обступили маки,
На пороге Ждет меня жена.
Но, как встарь, неумолимы боги,
Долго мне скитаться суждено.
Отчего ж Сейчас - на полдороге -
Сердцу стало дивно и Темно?

Он очнулся. День идет к закату.
Город скрыт за рощею олив.
Бедный Парус натянул заплату,
Розовый морщинится залив.
Тополя бормочут, засыпая,
И сидит на стынущем песке
Тонкая царевна Навзикая
С позабытой ракушкой в руке.

" Далеко разрушенная Троя,
Сорван Парус, сломана ладья.
Из когда-то славного героя
Стал скитальцем бесприютным я.
Ни Звезды, ни путеводных знаков...
Нереида, дай Мне Счастье сна", -
И на отмель острова феаков
Одиссея вынесла Волна.

Но настанет Пора - наклоняясь со шлюпки тяжелой,
Чьи-то Руки поймают посланницу дальних широт,
И пахнут на припеке ладонью растертые смолы,
А чуть дрогнувший Голос заветные буквы прочтет.
Свежий Ветер разгладит листок Мой, закатом согретый,
Дымный уголь потонет над морем в лиловой золе,
И расскажет потомкам воскресшее Слово поэта
О Любви и о Солнце на старой планете - Земле!

На пустом берегу, где прибой неустанно грохочет,
Я Послание сердца доверил бутылке простой,
Чтоб Она уплывала в далекие синие ночи,
Поднимаясь на гребень и вновь опадая с волной.
Будет плыть она долго в созвездиях стран небывалых,
Будут чайки садиться на скользкую темень стекла,
Будет плавиться полдень, сверкая на волнах усталых,
И Плеяды глядеться в ночные ее зеркала.

Я вижу избы, взгорья ветровые,
И, уходя к неведомой судьбе,
Родная непреклонная Россия,
Я низко-низко кланяюсь тебе.

А тишь такая, точно не бывало
Ни взрывов орудийных, ни ракет...
Откуда он? Из Вологды, с Урала,
Рязанец, белорус? - Ответа нет.
Но в стертых буквах имени простого
Встает Лицо, скуластое слегка,
И серый Взгляд, светящийся сурово,
Как русская равнинная Река.

День угасал, неторопливый, серый,
Дорога шла неведомо куда, -
И вдруг, под елкой, столбик из фанеры -
Простая деревянная звезда.
А дальше Лес и молчаливой речки
Охваченный кустами поворот.
Я наклонился к маленькой дощечке:
"Боец Петров", и чуть пониже - год.
Сухой венок из побуревших елок,
Сплетенный чьей-то дружеской рукой,
Осыпал на Песок Ковер иголок,
Так медленно скользящих под ногой.

Подробно бы мог рассказать я,
Какой ты в тот Вечер была;
Твое шелестевшее платье
Луна ослепительно жгла.
И мы не могли надышаться
Прохладой в ночной тишине,
И Было тебе девятнадцать,
Да столько же, верно, и Мне.

Мне снилось... Сказать не умею,
Что снилось мне в душной ночи.
Я видел Все ту же аллею,
Где гнезда качают грачи.
Я слышал, как темные липы
Немолчный вели разговор,
Мне чудились иволги всхлипы
И тлеющий в поле костер.
И Дом свой я видел, где в окнах,
Дрожа, оплывала свеча.
Березы серебряный локон,
Качаясь, касался плеча.
С полей сквозь туманы седые
К нам скошенным сеном несло,
Созвездия - очи живые -
В речное гляделись стекло.