Книга: Заповедник. Страница 1

Туристы из Риги - самые воспитанные. Что ни скажи, кивают и улыбаются. Если задают Вопросы, то, как говорится, по хозяйству. Сколько Было у Пушкина крепостных? Какой Доход приносило Михайловское? Во что обошелся Ремонт господского дома?
Кавказцы ведут себя иначе. Они вообще не слушают. Беседуют между собой и хохочут. По дороге в Тригорское любовно смотрят на овец. Очевидно, различают в них потенциальный шашлык. Если задают вопросы, то совершенно неожиданные. Например: "Из-за чего была Дуэль у Пушкина с Лермонтовым?"

Во что ты превратил свою жену? Она была простодушной, кокетливой, любила веселиться. Ты сделал ее ревнивой, подозрительной и нервной. Ее неизменная Фраза: "Что ты хочешь этим сказать?" - памятник твоей изворотливости...

Таня удивляла меня своим безмолвным послушанием. Я не понимал, чего в нем Больше - равнодушия, смирения, гордыни?

Милиция затем приходила еще раза четыре. И я всегда узнавал об этом заранее. Меня предупреждал алкоголик Смирнов.
Гена Смирнов был опустившимся журналистом. Он жил напротив моего дома. Целыми днями Пил у окна шартрез. И с любопытством поглядывал на улицу.
А я жил в глубине двора на пятом этаже без лифта. От ворот до нашего подъезда Было метров сто.
Если во двор заходил Наряд милиции, Смирнов отодвигал бутылку. Он звонил Мне по телефону и четко выговаривал единственную фразу:
- ***и идут!

Не обошлось и без скандала. Лысый Парень напился и выкрикнул:
- Ну что, бежите с тонущего корабля!?
Но ему возразили:
- Значит, корабль тонет? И это мы слышим от члена партии?!
- Я - беспартийный, - реагировал скандалист, - Мне обидно, что выпускают только евреев!

- А ты - Дерьмо, Гурьяныч! Дерьмо, невежда и подлец! И вечно будешь подлецом, даже Если Тебя назначат старшим лейтенантом... Знаешь, Почему ты стучишь? Потому что тебя не любят женщины...
Гурьянов, пятясь, отступил. Он-то выбирал между равнодушием и превосходством, а Дело кончилось грубостью.
Я же почувствовал громадное Облегчение. И вообще, что может быть прекраснее неожиданного освобождения речи?!
К оскорблениям Гурьянов не подготовился. А потому заговорил естественным человеческим тоном:
- Унизить товарища - самое легкое... Ты же не знаешь, как это Все получилось... Он перешел на звучный Шепот:
- Я чуть не загремел по малолетству. Органы меня фактически спасли.
Бумагу дали в Университет. Теперь прописку обещают. Ведь я же сам из Кулунды... Ты в Кулунде бывал? Удовольствие ниже среднего...
- А, - говорю, - тогда понятно... Кулунда все меняет...

Ты, я знаю, в Ленинград собрался. Мой тебе Совет - не возникай. Культурно выражаясь - не чирикай. Органы воспитывают, воспитывают, но могут и покарать. А досье у Тебя посильнее, чем "Фауст" Гете. Материала хватит лет на сорок... И помни, уголовное Дело - это тебе не брюки с рантом. Уголовное дело шьется в пять минут. Раз - и ты уже на стройках коммунизма... Так что веди себя потише...

- Так, - говорю, - всегда и получается. Сперва угробят Человека, а Потом начинают разыскивать его личные Вещи. Так Было с Достоевским, с Есениным... Так будет с Пастернаком. Опомнятся - начнут искать личные вещи Солженицына...

Потом Было тесно, и были Слова, которые утром мучительно вспоминать. А Главное, было Утро как таковое, с выплывающими из мрака очертаниями предметов. Утро без разочарования, которого я ждал и опасался.
Помню, я даже сказал:
- И утро тебе к лицу…
Так явно Она похорошела без косметики. С этого Все и началось.

И, может быть, последней умирает в человеке - Низость. Способность реагировать на крашеных блондинок и тяготение к перу...

Утренняя Горечь заслоняла вчерашний Позор.

На лице ее запечатлелось Выражение глубокой и окончательной скорби.

В тебе, говорит, бушует чернозем...

Желаю абстракционизма с додекакофонией!