Виктор Владимирович Лавский. Притчи человечества (№ 232343)

Весь Мир был потрясён и очарован чудом Исхода. Имя Моисея Было у всех на устах. Дошла весть о великом чуде и до мудрого царя Арабистана. Призвал Царь лучшего живописца и повелел ему отправиться к Моисею, написать и доставить облик его. Когда Художник возвратился, царь собрал всех мудрецов своих, искусных в науке физиогномики, и предложил им по облику определить Характер Моисея, свойства, наклонности, Привычки, и в чём таится чудесная Сила его.
- Государь! - ответили мудрецы. - Облик этот принадлежит человеку жестокому, высокомерному, жадному к наживе, одержимому властолюбием и всеми пороками, какие существуют на свете.
Возмутили царя Эти Слова.
- Как! - воскликнул он. - Возможно ли, чтобы таким был Человек, дивные подвиги которого гремят по всему миру?!
Пошёл Спор между художником и мудрецами. Художник утверждал, что облик Моисея написан им вполне точно, а мудрецы настаивали, что Натура Моисея определена ими по этому изображению безошибочно.
Мудрый царь Арабистана решил сам узнать, Кто из спорящих прав, и лично отправился в стан Израилев.
При первом же взгляде царь убедился, что облик Моисея изображён художником безукоризненно. Войдя в шатёр Человека Божьего, преклонил царь колено, поклонился до земли и рассказал о споре между художником и мудрецами.
- Сначала, Прежде чем я увидел твоё Лицо, - сказал царь, - я подумал: должно быть, художник Плохо написал облик твой, ибо мудрецы мои в науке физиогномики Люди весьма опытные. Ныне же убеждаюсь, что это люди совершенно ничтожные и что суетна и ничтожна Мудрость их.
- Нет, - ответил Моисей, - это не так: и художник, и физиогномисты - люди весьма искусные; и тот, и Другие правы. Да будет ведомо тебе, что Все Пороки, о которых говорили мудрецы, действительно присущи Мне были от природы, и, быть может, ещё и в большей степени, нежели это определено ими по облику моему. Но долгими и напряжёнными усилиями воли боролся я с пороками моими, пересиливал и подавлял их в себе, Пока Всё противоположное им не стало второй натурой моей. И в этом - высшая Гордость моя.