Наталья Волнистая. Об октябрьском (№ 146067)

Утром Холодно и солнечно.
Дворничиха шаркает метлой и в ритме шарканья, маршеобразно, но проникновенно поет про пару гнедых, запряженных с зарею.
На Балкон третьего этажа выходит Женщина с чашкой Кофе и сигаретой, смотрит на дворничиху и думает: "Отчего так устроена Жизнь: Двое детей, ни одного мужа в анамнезе, синяк под глазом, - и поет. А тут МВА, Должность, дочка в английской школе, и муж, и Анатолий, а не то что Петь, Жить по утрам не хочется".
Гасит сигарету в привезенной из Таиланда пепельнице, возвращается в квартиру, по пути рявкнув на некстати подвернувшегося под Ноги кота Спенсера, многократного призера и победителя фелинологических выставок.
- Грек из Одессы, еврей из Варшавы, юный корнет и седой генерал… - поет дворничиха, сгребая листья.
Бабулька Тимофеева из первого подъезда, выползшая ни Свет ни Заря за хлебом и творогом, - оно-то и рано, но Надо ж себе Дело найти, - прислушивается и вдруг вспоминает 1948 Год и не дававшего ей прохода хулигана Витю Фишмана из мужской школы, что на Советской улице; и где теперь тот Витя Фишман, и где Она сама, та, в синем ситцевом Платье с белым воротничком, с толстыми косами и румянцем.
- И только кнут вас порою ласкает, Пара гнедых, пара гнедых! - с чувством допевает дворничиха и идет выкатывать мусорные контейнеры, на ходу меняя репертуар. Из подсобки доносится лязг, грохот и задушевное: - Давно ли роскошно ты розой цвела, но Жизни непрочной минула Весна!
Дверь подъезда распахивается, и на крыльцо вылетает мальчик лет пяти, жмурится на Солнце, Потом видит куст с голыми ветками, на котором скандалят штук двадцать что-то не поделивших синиц, и кричит вышедшему следом мужчине:
- Папа, папа, смотри! Куст расцвел! Синицами! И тетя поет! Уже весна, папа?!..