Было действительно что-то особенное в его простецком облике. На святого старец не походил.
Лицо лукаво и похотливо, как у
Сатира. Более всего поразили меня глазки: выраженье их жутко, а сами они так близко к переносице и глубоко посажены, что издали их и не видно.
Иногда и вблизи непонятно было, открыты они или закрыты, и
Если открыты, то
Впечатление, что не глядят они, а колят иглами.
Взгляд был и пронизывающ, и тяжел одновременно. Слащавая
Улыбка не
Лучше. Сквозь личину чистоты проступала
Грязь. Он казался хитрым, злым, сладострастным.