Да, это был - что бы
Там ни говорили - настоящий
Траур, и
Скорбь была неподдельной, ибо его [диктатора]
Смерть, которой мы так долго и так вожделенно ждали, многое открыла нам в нас самих, и
Прежде всего то, что, ожидая в полной безнадежности, когда он издохнет от любой из своих королевских болезней, когда вести о его кончине, - столько раз передававшиеся шепотом из уст в уста и столько раз опровергавшиеся, - станут наконец правдой, мы кончились сами, выгорели дотла, и теперь мы не поверили в его окончательный
Уход не потому, что в действительности не были убеждены в этом, а потому, что в глубине
Души этого уже не хотели; мы не могли себе представить, как будем
Жить дальше, как вообще может продолжаться
Жизнь без него - наша жизнь, в которой он, как оказалось, занимал такое непомерно большое
Место…
