Венедикт Ерофеев. Москва-Петушки (№ 208627)

Да, да, в тот День мое Прекрасное Сердце целых полчаса боролось с рассудком. Как в трагедиях Пьера Корнеля, поэта-лауреата: Долг борется с сердечным влечением. Только у меня наоборот: сердечное Влечение боролось с рассудком и долгом. Сердце Мне говорило: « Тебя обидели, тебя сравняли с гов***. Поди, Веничка, и напейся. Встань и поди напейся, как с***». Так говорило мое прекрасное сердце. А Мой Рассудок? - он брюзжал и упорствовал: «ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пойдешь и ни капли не выпьешь». А сердце на это: «ну ладно, Веничка, ладно. Много пить не Надо, не надо напиваться, как с***, а выпей четыреста граммов и завязывай». «Никаких грамм! - отчеканивал рассудок. - Если уж без этого нельзя, поди и выпей три кружки пива; а о граммах своих, Ерофеев, и помнить забудь». А сердце заныло: «ну хоть двести грамм. Ну… ну, хоть сто пятьдесят…» и тогда рассудок: «Ну Хорошо, Веня, - сказал, - хорошо, выпей сто пятьдесят, только никуда не ходи, сиди дома». Что ж вы думаете? Я вы Пил сто пятьдесят и усидел дома? Ха-ха. Я с этого дня пил по тысяче пятьсот каждый день, чтобы усидеть дома, и все-таки не усидел. Потому что на шестой день размок уже настолько, что исчезла Грань между рассудком и сердцем, и оба в Голос мне затвердили: «Поезжай, поезжай в Петушки! В Петушках - твое Спасение и Радость твоя, поезжай.»